Русская правда. Людмила Алексеевна Шукшина

на обгоревшую, чёрную, как головешка, голову, мертвенно бледное лицо, повернулся и быстро пошёл прочь, не забыв погрозить купцу кулаком…

      К носилкам подошёл третий человек, пожилой, просто одетый, видимо, челядинец или холоп какого-то купца или боярина. Он тоже заглянул под плащ, затем быстро пошёл к купцу, поговорил с ним, что-то вынул из сумы на поясе и дал ему, купец заулыбался, закивал, соглашаясь, и ушёл по своим делам: мыт заплати, дромон разгрузи, что-то продай, что-то закупи, а впереди волоки, столько хлопот! Какое ему дело до какого-то русича, за которого к тому же хорошо заплатили!

      Носилки притащили в Рачевский посад к большой деревянной избе в два жилья, внесли в полутёмные сени, поставили на земляной пол85, вышли на высокое крыльцо, получив мзду86, удалились, довольные… Каменец быстро приподнял голову, соскочил с носилок, стал подниматься в горницу87… Навстречу встал невысокий, начинающий полнеть мужчина средних лет, обнялись. Каменец сел на лавку, привалился затылком к стене, вздохнул с облегчением… Здесь он в безопасности!

      Византийский купец к вечеру успел распорядиться насчёт товара, поесть, переодеться и даже слегка вздремнуть. Теперь он подходил к мытной избе с мешочком на поясе. Изба была добротная, но без излишеств, дверь открыта для света, не зима ведь, тепло… Мыт приняли быстро, а затем через низкую дверь в дальней стене проводили на задний двор, огороженный сплошным высоким частоколом. Там стояла мощная дубовая скамья и грубый стол. Вечернее солнце уже клонилось за частокол и, краснея и увеличиваясь в размерах, смешно сидело на заборе, постепенно закатываясь за него. Перед ним сразу неизвестно откуда возник давешний человечек, усадил на скамью, и стал выспрашивать про монаха отдельно и с пристрастием. Казалось, судьба девушки его больше не интересовала.

      – Был монах, был… – сдался купец, нервно потирая потные ладошки, – заплатил до Новгорода, а как девушка эта влезла, так и исчез дня через два. Остановились на ночь на берегу, был со всеми, а утром нет его…

      – Нужно команду поспрашивать, – подумал Будай, – послать к ним, пока на отдыхе.

      – Хорошо, что гребцов предупредил, – подумал купец, – они теперь все будут твердить одно, пропал, мол, ушёл… Не придерёшься. Им тоже задержки да неприятности не нужны. А плату я всё равно уже получил…Да и выживет ли поддельный монах? Совсем плох был утром…

      Не переставая пятиться и кланяться, он покинул мытную избу. Кому нужны проблемы с властями в такое трудное время! На улице гордо вскинул голову, расправил заплывшие жирком плечи, выпятил живот и посеменил, довольный собой, к своему дромону, даже не подозревая, какую службу сослужил нечаянно тому странному русичу.

      На другой стороне реки, напротив города, на высоком холме, поросшем густым лесом, была небольшая поляна возле пруда. К вечеру этого дня, на ту полянку осторожно вышла из зарослей худенькая девушка. Сначала она долго наблюдала из-за кустов, затем обошла её по краю, чтобы не выходить на середину,

85

Деревянный пол был только в богатых домах. Не было пил и досок, расщепляли брёвна на две плахи и укладывали их плоской стороной кверху, и назывался он мост. Так же мостили улицы, только брёвна были потолще, отсюда – мостовая, а мостов через реки ещё не строили, только броды и перевозы

86

Мзда – плата

87

Первый этаж в больших избах был нежилой, хозяйственный, на втором жили в горнице или в светлице, иногда сверху под крышей строили терем