Любимые дети, или Моя чужая семья. Диана Чемберлен

у меня что-то плохо получалось.

      Я сел, как полагалось, широко расставив ноги, и взял красную ленту левой рукой. Потянул. Откинулся, и чертов стул грохнулся мне на щиколотку.

      – Черт бы все это побрал!

      Я умудрился столкнуть стул с ноги. Бросил ленту на пол, встал и снова схватился за сотовый.

      – Где тебя носит? – заорал я и сунул телефон в карман. Пропади пропадом эти упражнения. Мало мне руки, так еще и нога меня убивает.

      Я принял перкосет, хотя до очередного приема было еще часа два, вышел и торопливо сбежал по ступенькам крыльца к машине. Вдруг репортеры еще торчат здесь.

      Энди сказал, что мать пошла в магазин. Не то чтобы у Энди была хоть какая-то память, но нужно было откуда-то начинать. Поверить не могу, что мы с Энди в одном классе, хотя он туп, как тыква. Но какая разница? Школа – пустая трата времени. Мать все время приставала с вопросами, что я хочу делать, когда закончу школу. До пожара я не знал, как отвечать, а теперь мои шансы снизились на тысячу процентов. Все в школе толковали насчет колледжей, о том, как они в этом году собираются посетить выбранные, и, поскольку многие были бедны, как мы, о том, что собираются брать кредит или попытаются получить стипендию, и бла-бла-бла, и все такое дерьмо.

      Мой психотерапевт сказал, что, если мои оценки повысятся, я тоже смогу получить стипендию, но все время, пока говорил, смотрел в мой правый глаз, чтобы не видеть левой стороны лица. Не хотел, чтобы его поймали за тем, что он глазеет на урода. Притворялся, что беседует с нормальным парнем.

      «Ну, конечно, приятель», – думал я. Когда я закончу старшую школу, последнее, что я захочу, – оказаться в очередной школе. С очередными детишками, сверлящими меня взглядами. Я не потрудился сказать ему, что, если поступлю в колледж, стипендия мне не нужна. У меня есть образовательный фонд.

      Повинность, выплаченная Маркусом Локвудом после смерти Джейми Локвуда, моего настоящего отца. Я мог использовать эти деньги только на колледж, но если никуда не поступлю, то получу их, когда исполнится двадцать пять. Двадцать пять! И что мне делать до того?

      Потом я направился к «Фуд Лайон» в Хэмпстеде, где мать обычно покупала продукты. И проверил обочины в поисках ее машины. Было темно, так что пришлось подсвечивать себе фонариком. И я думал: «Это так глупо». Такая гребаная драма! Да что я, оказался в поганом фильме или как?

      Но я все время возвращался к тому факту, что она не могла просто не вернуться. Я звонил ей раз пятнадцать. Может, у нее батарейка села, но могла бы где-то найти телефон и позвонить.

      На парковке магазина ее машины не было. Тогда я вернулся на остров и проверил парковки в «Яванском кофе» и ресторанах, и во всех местах, о которых подумал. Потому что не мог понять, что делать дальше. Может, позвонить в полицию? Но это казалось еще театральнее.

      Наконец, я приехал домой, сел за компьютер и вошел в Интернет. У нас не было высокоскоростного Интернета, но почти каждый раз мне удавалось подключиться к чужому wi-fi…

      Я сделал то, что обычно делал в Интернете. Набрал в Гугле слова вроде «самоубийство»,