Август Козьмины. Сергей Ледовских

Ходики молчали. Она взглянула мельком в зеркало, поправила чёлку. Ушла в спальню, скинула халат, надела выходную блузку, джинсы. Посуетилась ещё у зеркала. Глянула в окно – кажется, начинало темнеть. Предвечерние музыканты внутреннего оркестра уже принялись рассаживаться и раскладывать пюпитры. Она безмолвно отправила их отдыхать. Открыла входную дверь и по ступенькам осторожно спустилась вниз. У дверей лифта огляделась – никого. Её взгляд привычно упал на почтовый ящик. Сквозь дырочки в надёжно прилаженной дверце виднелись фрагменты обложки её книги. Нащупала в кармашке ключ, открыла ящик. Внутри, прижатый обложкой, сиротливо лежал сложенный вдвое клочок бумаги. Она развернула записку. Текст был краток: «Спасибо, Козьмина!» – «Пожалуйста», – мысленно ответила она. Вдруг кровь бросилась ей в голову – слово «Козьмина» было нацарапано ужасным почерком так, что непосвящённому, скорее всего, было бы непонятно: написано «Козьмина» или «Людмила». «Бред!» – решила она и пешком, неторопливо начала подниматься наверх.

      Вернувшись, присела на диван, всё ещё держа книгу и записку в руках. «Надо ходики завести», – наконец мелькнула мысль. «Да!» – вдруг сказал автоответчик Козьмининым голосом. Она вздрогнула, потому что совершенно не слышала звонка.

      – Кася, это я, подними трубку, если ты есть. Не ленись. Подойди. Ты ведь дома всегда в это время. Я же знаю…

      – Да.

      – Кася, мать приглашает. Пирог испекла, хочет на нас поглядеть. Ты ведь ей не чужая. Пойдём?

      – Хорошо, я буду в восемь. Оденусь только.

      – Кася.

      – Ну что ещё?

      – Будешь уходить, дверь не забудь запереть.

      – Сам ты дурак. Выхожу через полчаса.

Ночь Козьмины

      – Кася, ты спишь?

      – …

      – Знаешь, мне показалось, что мама тебя по-прежнему любит, даже больше, чем собственного сына. Меня она считает…

      – Я сплю.

      – Я хотел…

      – Я сплю. Мне снится, что ты встаёшь и тихо уходишь.

      В глубине коридора откашлялся и заговорил автоответчик: «Людмилочка, ты уже легла? Звонила свекровь твоя бывшая, говорила, что вы приходили на пирог…»

      – Да, мама.

      – Этот Aмарал к тебе не приставал опять?

      – Нет, мама. Он проводил меня и ушёл.

      – Смотри, Люля, не потакай ему. Он тебя уже довёл один раз.

      – Всё в порядке, мамуся, не волнуйся. Я иду спать. Целую.

      Козьмина вздохнула, постояла ещё немного у телефона, затем вернулась в спальню.

      – Да иди ты уже домой! Чего разлёгся тут как марал?

      – Мама твоя звонила?

      – Звонила. Спрашивала: «Как там твой олень, за тобой ухаживал?»

      – Ну да, поверил я тебе. Выговаривала, наверное, за меня.

      – Ой, какая тебе разница?! Одевайся! Я устала.

      Козьмина подождала, пока захлопнется входная дверь, приподнялась на кровати и села. Взяла в руки записку и стала рассматривать. Это был листок от перекидного календаря. Седьмое число – как раз тот день, когда она ушла из парка, позабыв книгу на скамейке.