Август Козьмины. Сергей Ледовских

и менее избалованный. Она подошла к ассистенту и спросила:

      – Скажите, у вас есть дудук?

      Ассистент вежливо улыбнулся и нарочито громким голосом обратился к кому-то за перегородкой:

      – Алёна, у нас есть дудук?

      – У нас всё ест, – отозвалась невидимая Алёна, имитируя кавказский акцент.

      – Алёна шутит, – тут же заметил ассистент, обращаясь к Козьмине. – Сейчас данный товар у нас отсутствует. Но мы можем заказать его для вас, если вы пожелаете. Доставка – в течение двух недель.

      – Нет, мне нужно было сейчас. Я пойду, – ответила Козьмина. Но когда ассистент удалился, задержалась и с любопытством, энергично двинулась в просторную глубину торгового зала.

      Она разыскала секцию струнных и остановилась. Оглядев хрупкие, тонкошеие виолы и виолончели с контрастными талиями и широкими бёдрами, она мысленно пообещала себе извиниться вечером перед струнниками.

      – Знаете, у вас глаза… – послышалось со стороны.

      – У меня глаза, – перебила голос Козьмина. – И вы туда же?

      – Куда? – не понял голос.

      – Окунаете свои мысли в мои причинные места. Лучше скажите про волосы или, например, лодыжки, – Козьмина решительно повернулась в направлении голоса.

      – Лодыжки? – безнадёжно спросил по виду вконец оробевший молодой человек.

      – Да, лодыжки. Взгляните, не стесняйтесь. Опускайте глаза, я подожду.

      – …Слегка пухловаты.

      – Какой вы искренний! Ну надо же! Режете правду в глаза. Это хорошо. Это замечательно!.. Послушайте, вы любите театр? А давайте сходим! Никогда не была.

      – Вы никогда не были в театре?

      – Ну, допустим, была. Но я обычно не слушаю, о чём они говорят. Я им не верю.

      – Вы прямо Станиславская.

      – Станиславская? Прекрасно! Вы тогда будете Немировичем-Данченко. Господин Немирович, берите меня под руку. Мы идём в театр. Немедленно!

Agitato Gioccoso

      Козьмина открыла дверь ключом. Вошла. Затем повернулась и позвала:

      – Ну, проходите. Что же вы? Вам разве не понравилась постановка? Мы сейчас её обсудим.

      – Я даже не знаю ещё, как вас зовут.

      – Могли бы догадаться, господин Немирович тире Данченко, – Константина Сергеевна.

      – Константина – не женское имя.

      – Ах, не женское? Скажите спасибо, что я вам не открыла своё настоящее имя. С вас пока хватит и этого.

      – Ну, хорошо, К-константина, я зайду… У вас есть кофе?

      – У меня всё ест, – медленно произнесла Козьмина, имитируя кавказский акцент. – У меня ест коньяк. У меня ест дудук. У меня даже ест бивший муж, да? Он даже иногда наведывается. Его зовут Рамал. Джигит необыкновенный.

      – Ревнивый?

      – Про джигита шучу. Тут целая история. Мы его вообще-то Ромкой зовём. Ничего кавказского, просто его папу зовут Радий Савельевич, а маму – Мальвина Викентьевна. Вот. Когда Ромка родился, они и решили это имя составить. Тогда все выпендривались, имена изобретали. Им показалось, что «Рамал» звучит очень мужественно.