Август Козьмины. Сергей Ледовских

уходя, не забывать запирать дверь.

Телефонный разговор Козьмины

      Козьмина телефон не любила и, если звонили, никогда трубку не снимала – дожидалась сообщения. Её собственное приветствие на автоответчике содержало лишь вопросительно-телефонное «Да?». Звонящие не соображали, что говорит машина, начинали что-то объяснять, ожидая ответа. Поняв затем, в чём дело, чертыхались на разные лады. Монологи, обращённые к неразговорчивому автоответчику, сначала забавляли Козьмину, потом же она просто привыкла к этим вопросам и чертыханиям, как к уличному шуму за окном. Перезванивала обычно только маме. Услышав знакомое «Людмилочка…», сразу отвечала. От мамы она узнавала все новости: кто родился, кто пока нет, у кого сессия, у кого запой. Мама всегда ещё спрашивала, ела ли она. Ей почему-то казалось, что Людмилочка голодает. Это было вовсе не так, Козьмина не голодала, ей просто иногда по нескольку дней кряду совсем не хотелось есть. Мама это как-то странным образом быстро обнаруживала и приходила в гости с пирожками и другими вкусными вещами навестить свою Люлечку.

      В этот раз Козьмина подняла трубку, даже не сообразив, зачем она это сделала. Слушала бесстрастно и безмолвно, прищурив глаза и разглядывая небольшие вздутия на обоях.

      Голос в трубке, озвучив несколько междометий, начал говорить сам с собой:

      – Чёрт, туда ли я попал?

      Козьмина не знала, туда ли попал голос, понятия не имела и поэтому продолжала молчать. Странное дело, на том конце трубку не повесили и стали размышлять вслух:

      – Знаете, мне показалось, что женщина с именем как у вас именно так и должна себя вести у телефона – раздумывать, стоит ли тратить слова на всякие глупости, когда есть мысли поважнее.

      Голос немного помолчал.

      – Я тут нашёл книгу. На скамейке. На обложке имя написано. Необычное очень. Я пробежал в справочнике – такого в нашем городе больше нет. Вы – одна… Знаете, в вашей книге высказываются довольно странные мысли. Космогенез какой-то склочный очень, буйный… Вы не возражаете, если я её дочитаю и потом только вам верну? Я читаю быстро. Послезавтра книга будет у вас. Я оставлю её в почтовом ящике. Адрес, как вы понимаете, я тоже узнал… Козьмина. Можно мне вас так называть? Я не уверен…

      – Почему вы считаете, что меня нельзя называть моим собственным именем? – впервые откликнулась она.

      – Ну, я не знаю. Вас, наверное, хотели назвать как-то иначе, а вышла ошибка. Но из жизни ведь имени не выкинешь, как из песни слова… Козьмина – что-то космическое.

      – А вам не кажется, что, обыгрывая звучание чужого имени при знакомстве, вы рискуете в тысячный раз повториться? Ведь каждый человек в своей жизни выслушал, возможно, не одну сотню комментариев по поводу своего имени, и в каждом из них, скорее всего, прозвучала та же мысль, та же метафора. И то, что в самом начале могло представляться оригинальным, искромётным, превращается в пошлость и занудство.

      – Да-да, я об этом подумал. Вырвалось просто.

      – Читайте.