Те, кто старше нас. Алексей Барон

Его Мира?

      М-да. Поначалу я думал, что суть К-инсайта заключается в скачкообразной активации уже накопленных знаний, обостряющихся до уровня художественного восприятия. До уровня видений, галлюцинаций. При таких условиях старая информация легко складывается в новые комплексы. И это оказалось правдой, только не всей. Далеко не всей.

* * *

      – Похоже, Серж уже не такой остекленевший.

      – Э! Он только внешне прост. Зепп, шлепни еще разок.

      – Шлепни! С русскими только вступи в потасовку…

      – Э! Брось ты свои тевтонские комплексы.

      – Хватит, хватит, – поморщился я. – Уберите ваш несносный нашатырь. Право, что за манеры.

      Из инсайта выходят так же, как в него входят, – хлоп, и готово. Ни облачка на ясном челе, мышцы полны истомы, чувствуешь себя выспавшимся. Я с бодростью вернулся в бренный мир, готовый все понять и всех простить.

      А вот с Оксаной получилось иначе. Ее успели поместить в реанимационный кокон. Под прозрачной крышкой к ней тянулись щупальца зондов, датчиков, струйных инъекторов. Одежда расползлась, клочья смыл раствор. Включились термостат и газорегулятор, сильный разряд электричества заставил биться остановившееся сердце.

      Признаться, все эти действа меня пугают. Никогда не имел отношения к медицине. Не то, что Круклис, имеющий отношение ко всему на свете.

      Насупив дремучие брови, этот нескромный мужчина сканировал живой мозг Оксаны и насвистывал бравурный мотивчик.

      – Угрозы нет, – объявил всезнайка.

      – Все же надо отправить ее на Гравитон, – осторожно сказал Абдид.

      – Куда спешить? Все там будем.

      Абдид нахмурился.

      – Шутник! Отправляем, ребята.

      Надев скафандры, мы перенесли Оксану во второй модуль парома. Зепп занял место пилота и приступил к предстартовой проверке.

* * *

      Арбайтеры проворно разъединили кабели. Сработали катапульт-болты. Шар полыхнул дюзами, вздул клубы пыли, набрал скорость и пошел вверх, к сияющему в черном небе Гравитону.

      – Зара, небось, уже хлопочет? – спросил кто-то.

      – А как же? – удивился Абдид. – Там всего будет даже с избытком.

      Постояв на накренившейся платформе, все перешли в третий, последний модуль парома, софус которого не пострадал, поскольку в момент происшествия был отключен.

      Расшифровка сенсограмм Оксаны и анализ всех прочих данных занял минуту, но и этого показалось много. Мы ждали результата, не снимая скафандров.

      – Вероятность биологической природы объекта – девяносто шесть целых и семь десятых процента, – доложил софус. – Неопределенность для единичных явлений не превышает допуска статистической модели. Коэффициент Грейнбриджа…

      – Короче! – не выдержал я. – Давай сразу резюме.

      – Нулевая гипотеза отбрасывается, – послушно изрек софус.

* * *

      Ну, вот оно, случилось.

      За иллюминаторами по-прежнему расстилались неуютные пейзажи, продолжал буянить Оксанкин кратер,