Что это было?. Александр Викторович Катеров

ухмыльнулся:

      – Сорок листов? Да ты мне уже на все двести наговорил…

      Я хотел ему возразить, но включили свет, и мы ушли в кабинет.

      Здесь мы расположились у монитора компьютера, а он почему-то отказался показывать нам видеозапись.

      Раздосадованный Петрович невесело пошутил:

      – Все, кина не будет – киньщик заболел…

      Я еще пытался запустить запись, а он спросил:

      – Я у тебя переночую, а то поздно уже добираться до дома?

      – Без вопросов, – ответил я и предложил ему место на диване.

      Когда мы улеглись, я спросил его:

      – Ты думаешь о незнакомке?

      – Нет, – поспешил ответить мне Петрович, – я думаю, Витя, о другом. Что это за формула любви, которую вывел журналист?

      – А нет никакой формулы и вируса любви тоже нет, – ответил я, – любовь, Павел Петрович, это дар Божий, подаренный нам, как задел для хороших и добрых отношений. Любовь – это все!.. Без нее люди перестают быть людьми. Сначала они не замечают красоту мира, потом не видят страдания ближнего, а потом и вовсе становятся мертвой рыбой, плывущей по течению. Любовь сейчас, как это не печально, не в моде. Под этим теперь подразумевается секс и плотское удовлетворение, а само чувство для многих – обуза и большие хлопоты.

      – Уж больно мрачно ты описал наше общество, – возразил Петрович, – не все так плохо, как ты думаешь. Есть в нашем мире и хорошая музыка, и литература, есть и место для подвига и любови.

      – Вот видишь, – перебил я собеседника, – свою мысль ты закончил словами о любви, значит все-таки любовь?..

      – А я и не отрицаю. – Ответил Петрович и привстал с дивана.

      – Я что-то не пойму, Витя, о чем мы спорим, в чем ты хочешь меня убедить? И вообще, далась тебе эта любовь – ты, что влюбился?

      – Влюбился не я, влюбился у нас ты – Павел Петрович.

      – Есть такое дело, – признался Петрович и встал с постели. – Как мальчишка, только увидел ее и все!.. Со мной такое впервые.

      Я ухмыльнулся, а Петрович спросил:

      – Осуждаешь?

      – Да, нет. «Любви все возрасты покорны…», – ответил я ему словами Пушкина и тоже встал с кровати. – Значит я в тебе не ошибся… При всей своей напущенной важности, ты, Паша, остаешься человеком, которому не чужды такие возвышенные чувства.

      – Ну, хватит тебе, Витя, а то я сейчас расплачусь. Ты лучше скажи, кто для него эта незнакомка – жена?

      – Нет, его жену я сегодня видел.

      – И, что? Она тебя узнала?

      – Она меня не видела, я сидел в машине, когда она проходила по двору. Женщина, как женщина, ничего особенного…

      Петрович как-то облегченно вздохнул, а я продолжил:

      – Если верить записям моего предшественника и подсказкам его тела, то Нина – его жена, как раз и относится к разряду тех людей, для которых любовь – обуза и лишние хлопоты…

      – Печально, – подметил Петрович, – парень-то был человеком…

      – Да, – согласился я, – ему бы не журналистом быть – поэтом!..

      – А знаешь, Паша, я завтра встречаюсь с его дочерью.

      – Это