Костяной Венец. Анна Бэй

главное ускользает под напором эмоций. Про Карнавал хотелось знать всё до мельчайшей детали, но…

      Виктор закрыл глаза и мотнул головой, прогоняя морок:

      – Если этот табор так намешался, то и ты им не чужая, а значит, Зоркость не только у тебя и Найлы. И значит, пропадает смысл продолжения рода именно с тобой. – прошептал он, не открывая глаз, – Дар не цель Баншера. Цель именно ты.

      Эльза пристально наблюдала за мыслительным процессом Виктора, позволяя себе его рассматривать. Он приоткрыл глаза и встретился с ней взглядом, готовый поспорить, что лишь в эти мгновения в радиусе нескольких километров нет никакой Луизы ди Плюси, есть лишь Эльза без масок и чужих ролей.

      – Я. – нехотя подтвердила она, – Видишь ли, именно союз со мной даёт Баншеру шанс стать кем-то большим, чем просто бароном: баронов два десятка по империи, что не соответствует его амбициям. Он хочет быть королём всех цыган – это навязчивая идея.

      – И брак именно с тобой даёт этот шанс? – нахмурился он, захлопывая ловушку недостающих деталей, которые с ужасом ворвались в его сознание.

      Удивительным образом Эльза умудрялась говорить с ним и жеманно улыбаться постоянным клиентам, бросать легкомысленные фразы и бесконечно поправлять причёску, будто для неё и впрямь это имело значение.

      Она стрельнула глазами в слишком внимательного Виктора, достала зеркальце и помаду, медленно и призывно выводя пухлые губки. Он знал: Эльза прячет ответ за маской Луизы, будет ускользать от истинных смыслов до последнего с яростью прирождённой цыганки.

      Сработал прирождённый жандарм и отсёк дальнейшие вопросы на эту тему.

      Тяжёлые переглядки, спрятанные за ролями светских особ. Тефлисс поправил шейный платок, будто удушенный правилами игры в столице. Вспомнил даже, что всегда хотел жить в провинции, но как-то оказался в самом эпицентре лицемерия и навязанных правил.

      – Цыганская баронесса или королева? – хрипло спросил он под нос.

      – Вик, я не цыганская королева, – хмыкнула она и от неловкости насупила нос, – Не надумывай. Я по нашим меркам существо бесправное. У Найлы и того больше прав, чем у меня. Женщины вообще эти права начинают получать только после рождения детей. – она померкла в ужасе и навязчиво поправила волосы.

      – А есть способ ваш брак расторгнуть?

      – Нет.– она мотнула головой, – Таких прецедентов никогда не было, нет и процедуры расторжения.

      – Не верю. Наверняка лазейки есть.

      – Зануда. – фыркнула она раздражённо, – Смерть тождественна расторжению.

      – Ещё?

      – Ещё супруги могут договориться ходить налево, но только после рождения детей. Хотя бы одного. – Виктор помрачнел, – Если родить не могут, то уже другое дело: собирают совет цыганских баронов и старейшин, подтверждают бесплодие и это очень уж муторно. Это своего рода позор, а потому просто так такой ярлык не повесят. И уж участь бесплодного совсем несладкая. – она отвернулась, – Ещё брак расторгается, если не консумирован, но это не мой вариант. –