Костяной Венец. Анна Бэй

с отравой?

      – Поверь, то, как готовлю я… мой желудок переваривает арматуру, привыкший.

      – Какой же ты непутёвый. – она забрала тарелку и удалилась на кухню. Вернулась с угощениями, поставила перед старым знакомым и вытащила из его рук надкушенную булку, – Вот это ешь. Так и быть, можешь каждое утро рассчитывать на завтрак за счёт заведения. – она примирительно улыбнулась.

      Он недоумённо задрал тонко-нарезанный огурец, под которым торчал скрученный ломтик ветчины, призывно одуряющий запахом:

      – Говядина. Ты готовишь говядину?

      – Даже есть могу. – улыбнулась украдкой, – Хотя так и не понимаю чем она лучше индейки. Так что у тебя сегодня за вид, Виктор?

      – Какой вид? – он растерянно потёр на редкость ухоженную бороду.

      – Вот, кстати, это тоже необычно видеть. Стрижка, борода…

      – Сбрить?

      Она фыркнула:

      – Кажется, кто-то попал в женские руки. Ты поэтому такой… потерянный. Вымотанный? У тебя проблемы?

      – Тебе есть дело?

      – Не особо… – попыталась слукавить она, – И всё же? У тебя проблемы.

      – Есть огромная вероятность, Эль, – прошептал он, – Что тебя ищет семья.

      Эльза едва удержала себя в руках, невольно оглядываясь и выдавая неровное дыхание:

      – С чего ты взял?

      – Вообще-то, я виделся с ними за день до твоего приезда в город. Они пересекли соседнюю арию, остановились совсем ненадолго. Вряд ли случайность. Расскажи мне про них. – он откусил тост с невероятно вкусным джемом и закатил глаза от восторга, – Это великолепно. Ты чудо-ресторатор! Боже, это теперь мой фаворит…

      – Вик, ты тему не переводи.

      – И в мыслях не было. Давай: я тебе сказал часть информации, ты мне отвечаешь, потом снова я и снова ты – детская игра, лёгкая, ты справишься. Иначе же из тебя ничего не вытянешь.

      – Что тебе о них сказать?

      – Найла: дальность её взора и направление.

      – Прошлое: слабый потенциал, очень абстрактно видит, дальность нестабильна. Даётся болезненно, примерно, как тебе будущее когда-то – жуткий дискомфорт. Настоящее ровно наоборот: близко, но чётко. Она как всевидящее око табора. Гибкости нет вообще, вариативности тоже. Но… – она качнула головой, – Она может сидеть в шатре и видеть весь табор одновременно. Кто куда двигается, о чём шепчется… она гениальна в этом. – Эльза качнула головой, глядя в идеально ровную поверхность столешницы, где отчаянно искала изъяны, – Табор за годы жизни Найлы не расширялся за пределы её зоркости, его границы – границы её ви́дения настоящего. Лучшая система наблюдения с широким фокусом.

      – Интересно. – задумался мужчина, – Не сбежать, значит.

      – Нет.

      – И как тебе удалось?

      – Я говорила, как это было: дистанционный контролируемый коридор.

      – Серьёзно!

      – Серьёзно! – она искренне возмутилась и скрестила на груди руки, – Это мой Хранитель!

      – Он появлялся после «выпускного»?

      – Нет. – грустно выдохнула Эль, – Последний раз тогда… – она закусила