Журнал «Иностранная литература» № 08 / 2012. Группа авторов

мясом пахнет, этот твой цветок, – так она его поблагодарила. И все. Спасиба от нее не дождешься. На следующий день цветок превратился в человеческую руку. Жена напомнила:

      – Я ж говорила: не рви цветов на том поле.

      – При чем тут поле?

      – Там цветы расти не должны. Это поле – кладбище немецких солдат. Оно проклято.

      – С чего это оно проклято? Разве не там похоронен твой прапрапра- (не знаю, сколько раз пра-) дедушка немец?

      Бартоломеу не знал, как быть. Выбросить цветок, то есть руку, в ведро? У него не хватало смелости сделать это и не хватало сил, чтобы не делать. В конце концов он просто стал обходить кувшин стороной. Но кто ж знал, что нерешительность очень скоро выйдет ему боком? На следующий день из руки закапала кровь. И вместо воды в прозрачном кувшине появилось что-то розовое. Дона Мунда предупредила:

      – Дождешься: тут целое тело вырастет.

      На этом месте Бартоломеу вдруг замолк, как будто сразу забыв обо всем на свете.

      – Так что же случилось с рукой? – спрашивает врач.

      – С какой рукой?

      – С рукой, в которую превратился цветок, вы ведь мне сейчас об этом рассказывали.

      Как подвешенный в вакууме, Бартоломеу Одиноку странно смотрит врачу в глаза и бормочет:

      – В другой раз расскажу. Сейчас я очень устал.

      Что мы видим? Цветок себе и цветок. Но это иллюзия: цветок – это ведь часть целого растения. Цветок живет в тонком стебле, тянется в глубину корнями; цветок – это земля вокруг, это вода, которую он впитывает и превращает в свой сок. Сорвать цветок на кладбище – значит потревожить землю, приютившую мертвых. Видимо, так и случилось: кладбищенский песок оказался на лепестках, комната стала порченой, а дом – проклятым. Но ничего этого механик не вспомнил. Он отвлекся и вообще жалел, что заговорил на эту тему.

      – В другой раз расскажу. Сейчас душа слишком болит.

      – Так почему бы вам не прилечь? Не успеете и глазом моргнуть, как будете уже спать без задних ног.

      – Без чего?

      – Без задних ног. Это такое образное выражение.

      – Без чего я заснуть не могу, так это без таблеток.

      – Вот увидите, сегодня ночью вы уснете сном праведника.

      – Кого?

      – Это еще одно образное выражение.

      – Знаете что? Я чувствую, что мои печенки возвращаются обратно в брюхо. И это не образное выражение.

      – Хороший признак. Печенкам и положено пребывать в брюшной полости.

      – Лекарство, которое вы мне дали месяц назад, подействовало.

      Сидониу уже и забыл, что выписывал. Но виду не подает: нельзя подрывать веру во всемогущество врача. Надо беречь авторитет.

      – Вот и хорошо, вот и славно.

      – А не выпишете мне его еще раз?

      По рассеянному “да, да, конечно” становится понятно, что говорить уже не о чем. Врач встает, чтобы откланяться, но вдруг вспоминает о деле, которое может задержать его еще ненадолго. Хочется оттянуть возвращение в пансион, где он часами маринует себя в тоске и тревоге, как бывает со всяким, кто не умеет ждать.

      – А,