Мастер осенних листьев. Андрей Кокоулин

Мастер Мару потянула ее вверх. – Здесь холодно и ветер, к твоему сведению.

      – Да, мастер Мару.

      – Так, держи фонарь, – сказала Унисса.

      Перед лицом девочки заплясал свечной огонек, в протянутые пальцы толкнулось витое железное кольцо.

      – Держишь?

      Эльга кивнула.

      – Ну и не стой.

      Легкий толчок в спину – и, словно сама собой, проплыла мимо Эльги похудевшая гора мешков. Небо качнулось, рассыпав звезды. Под свет фонаря принялись выпрыгивать навстречу кусты и камни, а дорожка будто конь-недотрога рванула из-под ног.

      – Куда?

      Унисса поймала ученицу за плечо.

      – Вы видели, как она? – пробормотала Эльга, опуская фонарь. – И захочешь – не поймаешь. Раз – и в сторону.

      – Кто?

      – Тропка.

      – Ясно.

      Эльга почувствовала, как какая-то мягкая сила отнимает у нее фонарь, а затем подкидывает наверх, к самому небу.

      – За такое вообще-то порют, – сказало небо голосом мастера. – А я ее на руках… Нет, Унисса Кехла Мару, что-то ты подобрела…

      – Да, мастер Мару, – хотела сказать Эльга, обняв женщину за шею.

      Но сказала ли?

      Сон запорошил глаза листьями, отнял ноги и руки, окунул в ручей с темнотой. Спи, Эльга Галкава. Картинкой мелькнул гостиничный двор, в скрипе двери на мгновение осветилась комната, улыбнулась, отдаляясь, Унисса, а потом две фигурки, похожие на отца и мать, замахали своей дочке руками.

      – Я стану грандалем и вернусь! – прокричала им Эльга сквозь нарастающий листвяной шелест. – Я вас не забыла!

      Ш-ш-ш…

      Листья совсем не умели петь колыбельную. Хотя и старались. Басовито шуршал дуб, под него подстраивались липа и яблоня, поскрипывала чужица, тонко звенела еловая хвоя и грустно вздыхали покинувшие мешки мертвецы.

      Ш-ш-ш…

      – Да прекратите уже! – сказала Эльга и открыла глаза.

      Серый с розовыми нотками свет раннего утра плыл по комнате. У окна стояли таз для умывания и кувшин. Платье лежало на короткой лавке. На стуле у изголовья, накрытый тряпкой, ждал вчерашний ужин.

      Шорох наверху заставил Эльгу запрокинуть голову.

      Несколько мгновений она всматривалась в темные потолочные балки, пока не поняла, что там, похоже, полно листьев. То ли налипли, то ли…

      – Мастер Мару, – прошептала Эльга.

      Она посмотрела на стену и обнаружила, что и она составлена из кленовых и березовых помертвелых листьев.

      Медный таз – из осиновых. Кувшин – из куманики. Оконная рама – из пуха и стебельков травы. Подоконник – из лебяжника. И все это было сплетено и подогнано так, что и стыков видно не было.

      Ой, подумала Эльга и потянула одеяло, чтобы накрыться им с головой. Но и одеяло было листвяным, ворсистым, зелено-фиалковым.

      – Мастер Мару!

      Эльга вскочила, не зная, куда бежать и что делать.

      Пол под ногами превратился в букет из листьев и шуршал и потрескивал под ступнями. Рубашка – ромашковая, платок – бруснично-горечавочный, лавка – ольховая.

      Эльга посмотрела на свои руки,