Акакий Акакиевич. Леонид Левинзон

грусть? – спросил можский доктор-моктор.

      – Денег нет, – ответствовал яренгский кутила и, зацепив рукой что-то под кроватью, выволок вещь на свет божий.

      Это был всего лишь пустой ящик. Просто из-под коньяка. Ещё даже одна бутылка осталась.

      – Армянский. На всю зарплату купил…

      – А ты щедр, – констатировал доктор-моктор. – А как же Питер?

      Возмутительно не ответив на прямо поставленный вопрос, яренгское коньячное мурло сказало:

      – Между прочим, я и о тебе беспокоюсь. Вчера, например, приобрёл два приглашения для нас на новогодний вечер, так что есть куда пойти.

      – Послушай, – вежливо начал Мишка, – ты не понимаешь, я купил уже билеты на поезд, а ты мне какой-то клуб предлагаешь… Там, наверное, все пьяные будут, некультурные, так что давай поедем…

      И Андрей решился:

      – А, чёрт! Едем!

      Вскочил с кровати, схватил рюкзак, сунул туда оставшуюся бутылку, закинул за плечи гитару, сказал:

      – Подожди!

      Убежал, прибежал:

      – Вот смотри, ещё восемь рублей за приглашения плюс занял немного, а у тебя?

      – Триста. На обоих хватит.

      – А когда поезд?

      – Через двадцать минут – до Котласа.

      На станции Мишка пошёл в кассу.

      – Зачем? – удивился Андрей. – Билеты ж есть.

      – Глупый ты, – сказал Мишка с превосходством. – Кто ж их заранее покупает…

      Через четыре часа они были в Котласе и там сели в поезд, спешащий в Санкт-Петербург.

      За окном темно, за окном мороз и снег. И лес бесконечной чередой проносится. А в купе тихо, тепло, и коньяк стоит на столе. Медленно уменьшаясь в количестве. Андрей перебирает струны, Андрей поёт и играет Визбора.

      Тут открылась дверь и внутрь просунулась голова:

      – Эй, мужики, я смотрю, у вас и карты есть… Сыграем?

      – Потом, – ответил Мишка. – Извини, не сейчас…

      – Да ладно, ну ты совсем… Быстренько уговорим на интерес партеечку, а?

      Мишка стал подниматься.

      – Послушай, – Андрей отложил гитару. – Мы отдыхаем. Сами. Расслабуха. И ты лишний. Понял?

      Дверь со злостью захлопнулась.

      – Главное – уметь донести до человека в доступной вежливой форме свою мысль, – сообщил яренгский философ и уничтожающе посмотрел на соседа. – А кулаками махать – последнее дело.

      И опять взялся за гитару.

      На следующий день вечером с пригородов начался Питер, а чуть попозже поезд наконец подошёл к такому знакомому Московскому вокзалу.

      Только недавно был посёлок, утопающий в снегу, деревянные дома с печками, трапы, лес вокруг, люди в шинелях и люди в чёрных робах. Дрова за шесть пачек чая. Какая-то совсем другая жизнь. И вдруг, всего через день – Питер. И в нём идёт дождь.

      – Я Вите позвоню, – сказал Мишка. – У него ночевать будем. У тебя мелочь есть?

      Набрал номер. Гудок. Дли-инный.

      – Виктора можно?

      – Его нет.

      – Извините… а это Соня? Соня?! Это я, Миша, привет, а когда