34 ступень. Ана Чи

не имел ни малейшего представления.

      Наверное, в какой-то степени я должен был быть благодарен. Я должен был быть благодарен за то, что моя семья жила в достатке, а не работала на заводе за минимальную зарплату. Кроме того, большинство людей с моим диагнозом часто оставались на улице, не имея силы и должную поддержку для того, чтобы справиться с реальностью и всеми вытекающими из нее последствиями. Тут я, конечно, сделал в уме небольшую пометку, напомнив себе, что мой диагноз не был до конца правдивым. Точнее, он отвечал определенным параметрам с точки зрения науки, но не учитывал один простой фактор, который заключался в том, что голос в моей голове не был воображаемым. В конце концов, даже сам доктор, который поставил мне диагноз, не был до конца уверен в причине моих странностей. По его словам, посторонние голоса чаще всего ассоциировались с шизофренией, но у данного заболевания имелся и ряд других симптомов. «Дело в том, что посторонний голос непременно влечет за собой ряд определённых проявлений, которые не наблюдаются в вашем поведении. Вы способны выполнять ежедневные функции и, насколько мне известно, прекрасно справляетесь со своей работой», – таково было его озадаченное заключение. Тем не менее доктор все же утвердился в собственном диагнозе после того, как узнал, что я злоупотреблял спиртным.

      Раньше мне стоило лишь закрыть глаза перед сном, и я чувствовал Твое присутствие. Ты была неотъемлемой частью моей жизни, хоть я и понимал, что слышать голоса не было отличительной чертой нормального здорового человека. Раньше, месяцы и годы назад засыпать в Твоем присутствии было для меня нормой, чем-то, что я считал частью своей повседневности и над чем не хотел особо задумываться. Это было все равно, как засыпать рядом с другим человеком, только в нашем случае никто не перетягивал на себя одеяло и не храпел во сне. Это было чем-то вроде объятия, но это объятие было изнутри. Даже произнося это в своей голове, я знал, насколько нелепо звучал. Более того, я был уверен, что если бы мои близкие были способны читать мысли, то я бы оказался в клинике на пару десятилетий раньше.

      Конечно, я знал, что Ты отличала меня от остальных, но я никогда не считал себя больным. Я был другим, и это было бесполезно отрицать, но считать себя сумасшедшим? Об этом я начал задумываться, лишь лежа на слишком мягкой постели клиники, не ощущая Тебя рядом и судорожно осознавая, что вокруг не было ничего, что смогло бы заглушить мысли, которые были опасно близки к зарождению вопросов и сомнений.

      ***

      Первая неделя прошла быстрее, чем я ожидал, и мне удалось привыкнуть к режиму, установленному для меня клиникой настолько, насколько это было возможно. Скорее это было не так связано с моим желанием или умением адаптироваться, сколько с простым и неизбежным обстоятельством, которое заключалось в том, что у меня не было иного выбора. Более того, я не планировал сдаваться, я знал, что должен был выбраться от сюда к Рождеству. Эта цель была для меня ярким светом на противоположном берегу,