Рефлексии и деревья. Стихотворения 1963–1990 гг.. Сергей Магид

и матерь-дева,

      две женщины, две горлицы, во тьме

      оставшиеся, тело взяв несмело,

      несут его, покорные судьбе.

      Несут его, как мы несём любимых, —

      сквозь царство плоти – в царствие теней,

      сквозь череду апостолов ревнивых,

      сквозь тишину осиротевших дней.

      Сестра и мать, сестра и мать, и больше

      нет никого, – ни друга, ни жены,

      а в спину им глядят гора и площадь,

      молчанием небес окружены…

1980

      «Разночинная ересь»

      Разночинная ересь.

      Дымок папирос горьковатый.

      Тепловатый мерзавец,

      к нему на закуску конфета.

      Да в молчании кашель

      и снова басок сипловатый.

      За окном то ли ночь,

      то ли бестолочь ночью одета.

      А у нас разговор.

      До утра, до постылой побудки.

      Всё о том же:

      о судьбах, о смерти, о водке, о воле.

      Там страна за окном

      нам кивает слепой незабудкой.

      Здесь усталые губы

      родную житуху мусолят.

      Разночинная ересь.

      Опять – говорение речи.

      Ни основ, ни устоев, ни почвы,

      ни грозного неба.

      Только шёпот сквозь сон:

      человече, скажи, человече,

      ты взаправду ли был,

      ну а может и вовсе ты не был?

      И плывет к потолку

      пустотелая куколка слова,

      и парит в облаках

      папиросного горького дыма,

      на отшибе души,

      на скате российского крова

      небывалые планы…

      О жизнь, как ты невосполнима,

      как захожены в прах

      наши старые стёжки-дорожки…

      Разночинная речь.

      Ты лишь ересь, а ересь не догма,

      потому и сегодня тебя

      жовто-блакитные дрожки[2]

      соберут и в ментовку

      и дальше, всё дальше от дома…

1980

      Плач языческой Литвы

I.

      Боги костра и дерева,

      панове нашей крови,

      боги обличья Зверева

      с громом сдвигают брови.

      Молнией жизнь проверена,

      ею светлы дороги,

      там, где Литва отмерена,

      боги мудры и строги.

      Смерти кабанья косточка,

      времени волчья стая, —

      в небо уходит тропочка,

      скрытая меж кустами.

      Зимы, снега, скитания,

      реки, леса, болота,

      учимся выживанию,

      слушая вайделота[3].

II.

      Боги воды и берега,

      летних гроз,

      боги луны и вереска,

      чистых рос,

      боги дубов и тёмного

      зла секир,

      боги погоста сонного,

      предков мир

      да сохраняют! Б памяти

      держат речь,

      чтоб, неискусен в грамоте,

      мог сберечь

      малец по избам копотным

      слова звук

      силою сердца, опытом

      слабых рук!

III.

      Боги

2

В 1980-е гг. милицейские газики в Ленинграде были цвета украинского флага, – желтые с синей каймой посредине, на которой белыми буквами было написано «милиция».

3

Vaideliotas (лит.) – жрец в языческие времена у балтских племен.