Рефлексии и деревья. Стихотворения 1963–1990 гг.. Сергей Магид

вослед.

      Слова чужого тянется

      чёрный след.

      Крепость, – язык над крышами

      наших плеч,

      стой до конца, услышавши

      Божью речь!

V.

      Долы, дороги, пажити,

      запах сосны и стога.

      Родину потом нажили

      да проглядели Бога.

      Трудятся Божьи плотники

      ради души, – не хлеба:

      виселицы угольником

      меряют наше небо.

      Истовый труд и спорится

      ради овцы заблудшей, —

      тело сжигая, молятся,

      чтоб уцелели души!

      Рыцарь, купец, ремесленник

      наших подворий гости, —

      а на задворках песенник

      слов подбирает кости.

VI.

      Боги вина и голода,

      гнутых спин,

      наша земля расколота, —

      Бог – един.

      Бьет матерей бесплодие,

      Смерть – сынов.

      Тесною стала родина

      для богов.

      Боги дрожат от холода,

      пьют дожди.

      Наша душа расколота,

      крест в груди!

      Наша судьба – заложница

      в мире снов.

      Боги лежат у звонницы

      кучей дров…

1980

      «Не видеть бы мне и не слышать…»

      Не видеть бы мне и не слышать,

      и бедное сердце

      совсем исключить из биения нынешней жизни,

      и не вымучивать больше ни взгляд, ни кивок, ни коленцо,

      просто в глаза посмотреть уходящей отчизне,

      просто в молчании с ней, дорогой, попрощаться,

      чтоб не винить, не корить

      и не клясть напоследок,

      и, проводив её в путь, сиротою остаться

      в доме, где жить начинал мой исчезнувший предок.

      В доме, который Земля,

      а не племя, не город,

      в доме, где каждый за каждого угол стола занимает,

      где на любом языке одинаковы жажда и голод

      и одинакова боль,

      и жизнь одинаково тает.

      Ночью над крышей висит одинокое небо.

      Тощие мысли мои, о чем говорить одиноким?

      Поговори, отвечают, о том, что когда-то ты не был,

      ныне же братом идешь по небесной дороге…

1981

      «Дождь стоянкой стал над миром…»

      Дождь стоянкой стал над миром,

      травы брызжут под ногой,

      пахнет дном и перегной

      чавкает протухшим сыром,

      и весь ливень и весь лес

      полны предчувствием знакомым,

      распознанием чудес,

      каждый раз иным и новым,

      предощущением минут

      блаженных, не минут, – событий,

      вот они, уже идут,

      и очумелый от открытий,

      теряешь плоть, теряешь дух

      теряешь путь к жене и сыну,

      и вот ты монстр наполовину

      и лишь стихи бормочешь вслух.

Комарове1981

      Ленинградский пейзаж

      Иду, глотая ветер на Фонтанке,

      и вижу кровь на Инженерном замке

      и площадь старую, где был на небо вход,

      и всё теперь совсем наоборот,

      и