Мир без конца. Кен Фоллетт

Ты права. – Годвин снова напомнил себе, что материнская тирания – признак любви; наверное, иначе Петранилла не умеет выражать свою заботу. – Должна быть запись. Просто…

      – Что?

      – О таких пожертвованиях обычно трубят на всех углах. Приор объявляет об этом в храме, призывает благословение на голову жертвователя, затем читает проповедь о том, что люди, дарующие земли монастырям, вознаграждаются на небесах. Но я не помню ничего подобного в то время, когда у нас появился Лэнгли.

      – Тем более нужно поискать в документах. Думаю, у этого Томаса есть какая-то тайна, а тайна всегда слабость.

      – Я проверю. Но что отвечать тем, кто хочет видеть меня приором?

      Петранилла улыбнулась.

      – Думаю, лучше отвечать, что ты не собираешься выдвигаться.

* * *

      Когда Годвин простился с матерью, завтрак уже закончился.

      По старинному правилу опоздавших не кормили, но трапезник брат Рейнард всегда находил что-нибудь для своих любимчиков. Годвин прошел на кухню и получил кусок сыра с хлебом. Ел он стоя, а монастырские служки носили миски из трапезной и скребли железный котел, в котором варилась каша для завтрака.

      Годвин обдумывал слова матери, и чем дольше размышлял, тем разумнее казался ее совет. Если он объявит, что не собирается выдвигаться, все его дальнейшие высказывания станут восприниматься как незаинтересованное мнение. Он сможет управлять выборами, не возбуждая подозрений в том, что действует ради собственной выгоды. А в последний миг сделает свой ход. Теплая волна благодарности матери за изворотливость ума и верность неукротимого сердца заполнила душу.

      Брат Теодорик отыскал ризничего на кухне. Светлокожий монах покраснел от возмущения.

      – Брат Симеон за завтраком сказал нам, что Карл станет приором! – воскликнул он. – Мол, нужно блюсти мудрые установления Антония. Слепой ничего не будет менять!

      «Хитро», – подумал Годвин. Казначей воспользовался отсутствием Годвина и сообщил братии то, что вызвало бы возражения ризничего, будь он на завтраке.

      Годвин поморщился:

      – Это некрасиво.

      – Я спросил, позволено ли другим кандидатам обратиться к монахам таким же образом за завтраком.

      Годвин похвалил:

      – Молодец!

      – Симеон сказал, что другие кандидаты не нужны. Дескать, у нас не состязание в стрельбе из лука. По его мнению, решение уже принято: приор Антоний избрал Карла своим преемником, назначив помощником.

      – Какая ерунда.

      – Точно. Монахи в бешенстве.

      «Это замечательно, – подумал Годвин. – Карл обидел даже своих сторонников, лишив их права выбора. Слепой сам рубит сук, на котором сидит».

      Теодорик продолжал:

      – Думаю, нужно заставить Карла отказаться.

      Годвину захотелось узнать, не спятил ли монах, однако он прикусил язык и попытался сделать вид, будто размышляет над этим предложением.

      – Думаешь, так будет лучше? – спросил он, словно в самом деле сомневался.

      Теодорик удивился вопросу.

      – Ты