Мир без конца. Кен Фоллетт

Кто же станет истинным правителем?

      – Нобили рады обрести спокойствие.

      – Особенно дружки Мортимера.

      – Вы хотите сказать – граф Роланд Ширинг?

      – Он сегодня выглядел очень довольным.

      – Но ведь граф не…

      – … связан как-то с «ударом» короля? Разумеется, нет. – Настоятельница доела мясо. – Об этом опасно говорить, даже с друзьями.

      – Воистину так.

      В дверь постучали, и вошел Савл Белая Голова. Еще один ровесник Годвина. Может, это и есть соперник? Умный, способный, обладавший вдобавок существенным преимуществом – дальним родством с графом Ширингом. Но Годвин сомневался, что Белая Голова настолько честолюбив и желает отправиться в Оксфорд. Савл был набожен и робок, принадлежал к тем, кому смирение не вменяется в добродетель, поскольку подобное поведение для них естественно. Впрочем, как известно, возможно все.

      – В госпиталь прибыл раненый рыцарь, – поведал Савл.

      – Интересно, – отозвался Антоний, – но вряд ли настолько важно, чтобы позволять себе врываться в зал, где обедают настоятель и настоятельница.

      Монах, похоже, испугался.

      – Прошу меня простить, отец-настоятель, – пролепетал он. – Но возникли разногласия по поводу того, как его лечить.

      – Ладно, гусь все равно кончился. – Приор со вздохом встал.

      Сесилия пошла вместе с ним, следом двинулись Годвин и Савл. Они вступили в северный трансепт собора, миновали средокрестие и по южному трансепту добрались до внутреннего дворика, за которым располагался госпиталь. Раненый рыцарь лежал на ближайшей к алтарю кровати, как и полагалось по его знатности.

      Антоний невольно издал возглас изумления, и на мгновение в его взгляде промелькнул страх, но он быстро взял себя в руки, и лицо приняло прежнее бесстрастное выражение.

      Однако от Сесилии смятение приора не укрылось.

      – Вы его знаете?

      – Кажется, это сэр Томас Лэнгли, один из людей графа Монмута[9].

      Раненый, красавец лет двадцати с небольшим, был широк в плечах и длинноног. Его успели раздеть до пояса, и на мускулистом теле виднелись шрамы, полученные во многих схватках. Рыцарь был бледен, черты его лица заострились от изнеможения.

      – На него напали на дороге, – объяснил Савл. – Ему удалось отбиться, но затем пришлось идти пешим больше мили до города. Он потерял много крови.

      Левая рука рыцаря была вспорота от локтя до кисти – судя по всему, столь чистую рану нанес острый меч.

      Возле раненого стоял старший врач монастыря, брат Иосиф, невысокий мужчина за тридцать с большим носом и плохими зубами.

      – Рану следует оставить открытой, – сказал он, – и обработать мазью, чтобы появился гной. Тогда скверные гуморы выйдут и рана заживет изнутри.

      Антоний кивнул.

      – Так в чем же спор?

      – Цирюльник Мэтью придерживается иного мнения.

      Мэтью, низенький, худой, с ярко-голубыми глазами и очень серьезный, был городским хирургом и цирюльником. До сих пор он почтительно держался позади, но теперь вышел

9

Авторский анахронизм; этот титул появился лишь в XVII в., а само графство Монмут (на территории Уэльса) было образовано веком ранее и объединило несколько регионов так называемой «валлийской марки».