Мир без конца. Кен Фоллетт

семейств. При мужском монастыре была такая же школа для мальчиков.

      Отец недовольно скривился.

      – Роза научила девочек азбуке. А считать Керис умеет не хуже меня, помогает мне в делах.

      – Она сможет узнать гораздо больше. Вы же не хотите, чтобы она всю жизнь вам прислуживала?

      – Нечего ей в книжки пялиться, – встряла Петранилла. – Она будет завидной невестой. За обеими сестрами женихи в очередь выстроятся. Сыновья торговцев и даже сыновья рыцарей совсем не прочь породниться с нами. Но Керис – очень своенравное дитя, за нею нужен глаз да глаз, чтобы не сбежала с каким-нибудь нищим бездельником.

      Керис мысленно отметила, что тетка нисколько не беспокоилась о послушной Элис. Еще бы, сестра наверняка послушно выйдет замуж за того, кого ей подберут.

      – А может, Господь желает, чтобы Керис ему послужила, – возразила мать Сесилия.

      – Двое из нашей семьи стали монахами – мой брат и племянник, – проворчал отец. – Думаю, этого вполне достаточно.

      Настоятельница посмотрела на девочку.

      – Сама-то ты что думаешь? Кем хочешь стать – торговкой шерстью, женой рыцаря или монахиней?

      Одна лишь мысль о монашестве приводила Керис в ужас. Ведь тогда придется день напролет подчиняться чьим-то приказам. Все равно что остаться на всю жизнь ребенком, имея в матерях Петраниллу. А стать женою рыцаря или кого-то еще – тоже скверно, потому что женщины должны слушаться своих мужей. Помогать отцу, а потом, когда он постареет, перенять, быть может, его дело – подобный исход сулил меньше всего волнений, но и его вряд ли можно было назвать мечтою всей жизни.

      – Не хочу вообще ничего такого.

      – А чего же ты хочешь? – не отступалась мать Сесилия.

      У Керис имелось затаенное желание, о котором она никому еще не говорила. Более того, она сама вдруг осознала это желание лишь сейчас – и ясно поняла, что такова ее судьба.

      – Я хочу стать врачом.

      Наступила тишина, затем все рассмеялись.

      Девочка зарделась, не понимая, что смешного сказала.

      Отец сжалился над нею.

      – Врачами могут быть только мужчины. Разве ты не знала этого, лютик?

      Керис растерянно посмотрела на мать Сесилию.

      – А как же вы?

      – Я не врач, – ответила настоятельница. – Мы, монахини, конечно, ухаживаем за больными, но всегда следуем наставлениям ученых мужей. Братья обучаются у достойных наставников, им ведомы течения жизненных соков, они знают, как нарушается равновесие гуморов при болезни и как восстановить верное их соотношение для доброго здравия. Им ведомо, из какой жилы пускать кровь при головной боли, проказе или одышке, где именно резать и где прижигать, кому ставить компресс, а кому прописать целебную ванну.

      – Разве женщина не может научиться всему этому?

      – Наверное, может, но Господь распорядился иначе.

      Всякий раз, слыша эти слова, за которыми взрослые прятали нежелание толком отвечать на вопрос, Керис впадала в отчаяние. Прежде чем она придумала, как возразить, сверху спустился