Лучшие рассказы. Нил Гейман

не пробовал поспрашивать людей про сценарии?

      – Нет.

      – Так попробуй. Спроси. Парня на автозаправке. Кого угодно. У всех есть сценарии. – Тут кто-то к ней обратился, и она ответила, а мне сказала: – Извини, нужно идти, – и повесила трубку.

      Я не нашел обогреватель, если он там был, и замерзал в своем крошечном шале, точно таком, в каком умер Белуши, с бездарной картинкой на стене и промозглой сыростью в воздухе.

      Я приготовил себе ванну, чтобы согреться, но когда из нее выбрался, мне стало еще холоднее.

      Белые золотые рыбки сновали взад-вперед, то прячась, то появляясь из-под листьев кувшинок. У одной из них была темно-красная отметина, в принципе похожая на отпечаток губ: странное клеймо, оставленное полузабытой богиней. В воде отражалось серое утреннее небо.

      Я мрачно смотрел на воду.

      – У вас все в порядке?

      Обернувшись, я увидел стоящего рядом Праведника Дундаса.

      – Рано вы встаете.

      – Плохо спал. Страшно холодно.

      – Надо было сказать администратору. Вам бы принесли обогреватель и еще одеял.

      – Мне это даже в голову не пришло.

      Дышал он с огромным трудом.

      – А у вас все в порядке?

      – Нет, черт побери. Стар я. Вот доживешь до моих лет, парень, у тебя тоже будет не все в порядке. Но когда ты помрешь, я буду еще тут. Как работа?

      – Не знаю. Я больше не пишу сценарий, а «Греза художника», рассказ о волшебных фокусах викторианских времен, не двигается с места. Действие происходит на морском побережье в Англии, в дождь. На сцене фокусник показывает свое искусство, и публика неуловимо меняется. Это их глубоко трогает.

      Он медленно кивнул.

      – «Греза художника». Ну-ну. А себя вы кем представляете, художником или иллюзионистом?

      – Не знаю. Мне кажется, ни то, ни другое.

      Собравшись было уходить, я вдруг вспомнил одну вещь.

      – Мистер Дундас, – спросил я, – а у вас есть сценарий? Написанный вами?

      Он покачал головой.

      – И вы никогда не писали сценариев?

      – Только не я.

      – Честно?

      Он ухмыльнулся:

      – Честно.

      Я вернулся к себе. Пролистал английское издание своих «Сынов человеческих», спрашивая себя, как получилось, что была издана такая нелепая писанина, зачем Голливуд купил на нее права, и почему теперь они не хотят снимать по книге фильм.

      Вновь принявшись за «Грезу художника», я потерпел прискорбную неудачу. Герои были как неживые. Они не могли ни дышать, ни двигаться, ни говорить.

      Я пошел в туалет и пустил в унитаз ярко-желтую струю. По зеркалу пробежал таракан.

      Вернувшись в гостиную, я создал новый файл и написал:

      Я вспоминаю Англию. Шел дождь.

      Театр на пирсе, странной тени след…

      Смешались страх, и магия, и ложь.

      Страх слыть безумцем вечно вводит в дрожь.

      Как в сказке, магия спасет от бед.

      Я вспоминаю Англию. Шел дождь.

      В моей душе лишь пустоту найдешь,

      Над одиночеством не одержать побед.

      Смешались страх, и магия, и ложь.

      Клубок