Я буду надеяться на чудо. Евгения Черноусова

что всё так уж плохо. Эта Лёлька, она же неплохая девчонка была. Ее красота погубила.

      Аня с Валькой захохотали.

      – Да, дети, вы не представляете себе, какой она была хорошенькой! Все мальчишки ходили за ней табуном. Вот и разбаловалась. Она недобрая была, над ними смеялась. А потом попался ей такой, который сам над ней посмеялся. И полетела жизнь под откос! Подробности вам ни к чему…

      – Да знаем! Беспорядочные половые связи, курение, алкоголь, наркотики, – отбарабанила Аня.

      – В точку! – не моргнув глазом, подтвердила бабушка. – Кроме наркотиков. А еще неуважение к закону. Воровство. Между делом она двух мальчишек родила. Старший погиб страшно, младшего при этом едва откачали. А мать в этом деле не без греха. Предупреждали ее. Впрочем, я не о том, просто жалко мне ее. А я о том, что в людях злобы больше стало. Но злоба – она от слабости. Поэтому направляется эта злоба на все хрупкое: красоту, интеллигентность, веру, нежность. Почувствовал хрупкость – и давай ее рушить. Им не задержать тебя хотелось, а пробить брешь в твоем воспитании, показать их превосходство и заставить тебя перейти на их язык, на котором они тебя всегда превзойдут. Их языку я вас небезуспешно сейчас обучала. Неправильно это, но боюсь я за вас. А как вспомню… Анечка знает, о чем я. Два года назад страшное дело у нас было…

      – Катя?

      – Да, Катя. Красивая девочка. Группа подонков забила ее. С тех пор думаю: а тому ли я детей своих учила? Сумеют ли они противостоять гнусному миру? Но, с другой стороны, если дитя твое эти мерзости творит, тогда и жить не стоит…

      – Бабушка, не волнуйся! Бабушка, посиди.

      – Ладно, Валька, не такая уж я больная. Сейчас посидим и полезем вверх, к улице.

      По настоянию бабушки Аня осталась у них обедать. Бабушка даже позвонила Аниной маме и попросила ее разрешения задержаться дочери у них до вечера.

      За обедом Аня сказала:

      – А здорово ты отбрил эту Лёльку насчет законного супруга и юного друга полиции!

      – Это не мои слова…

      И Валька рассказал, как они с Толиком как маленькие тренировались в меткости на подвальных окнах, а потом прятались от гнева своих мам, о том, что тетка Наташка пыталась их общую вину свалить на него одного, а мама сказала ей про юного друга полиции.

      – Ну, Ленка! – покачала головой бабушка.

      Аня сказала:

      – А ты молодец. Любой другой мальчишка изображал бы, что это он такой остроумный.

      Валька засмущался, и, чтобы скрыть смущение, стал рассказывать о том, как сказал вслух то, что подумал.

      – Надо контролировать себя, дружок, – сказала бабушка. – Так, поели, какие планы?

      – Я бы еще порыбачил, только без твоего сопровождения, сказал Валька. – Ань, ты как?

      – У меня удочки нет.

      – Да не вопрос! Удилище сейчас или у дяди Гены, или у Василия Тихоновича возьму, а прочего добра у меня с избытком.

      Он вышел во двор и крикнул:

      – Дядя Гена!

      Над забором возникла голова соседа. Узнав, что ребятам надо, сказал:

      – Да забирай на все лето! Когда мне рыбачить, кормящему отцу!

      Спустя