Пыль, пепел, кровь и песок. Елена Версэ

речь и не менее величественный, поставленный на многих Эссельсах голос бесцеремонно прервал непонятный шум. Внушительных размеров врата, которые во время Совета держали закрытыми, распахнулись и явили изумленным взглядам помощника Верховного темполийца. Ворвавшийся в зал Совета и нарушивший тем самым неписаные устои храмовник чуть ли не бегом бежал через огромный зал, потрясая чем-то перед собой, при ближайшем рассмотрении оказавшимся ритуальным клинком, который использовался при посвящении представителей членов семьи Аскуро в воины. И, как ни странно, при всем при этом жрец успевал вещать ровным, отчетливым тоном:

      – Трион Аскуро не может стать Альентэ и не станет им до тех пор, пока жив тот, за кем это право было закреплено самой Вечностью и Четырьмя Великими Силами!

      Храмовник обернулся и посмотрел куда-то назад, подал знак, и слуги, как оказалось, вошедшие за ним, расставили на принесенном низеньком столике шесть небольших серебряных кумганов.

      – В этих сосудах – кровь Сыновей Вечности, которую я беру в свидетели, – объявил спятивший темполиец, указывая перстом на закрытые кувшины. – А это Дитя Звезд, – рука служителя остановилась на все еще стоявшем в изумлении Трионе, – есть и будет только тем, кем оно является до срока, который никому не ведом. Не меньше, но и не больше. Вот оно, слово Вечности. Узрите и покоритесь Ее воле, ибо нет ничего превыше и священнее ее!

      Жрец поднял за ручку второй кувшин, нагнул его и подставил под скатившуюся тоненькую струю принесенный клинок. На молочно-белый пол, сорвавшись с лезвия, упали несколько алых капель. Храмовник благоговейно замер, затаив дыхание. И спустя какие-то мгновения, заставившие весь зал замолчать, над клинком воспарила ярчайшая кроваво-красная звезда с восемью лучами, играя и переливаясь на скупом свету.

      – Право, подтвержденное кровью! – вытянув над головой меч, непонятно чему возликовал темполиец. – Остывшая кровь не может воззвать к Силам!

      – Чью кровь ты пролил, священник? – низкий, будто осипший голос вставшего с трона отца вынудил Сидаля вздрогнуть. – Здесь не Темполий, и это не лучшее место для твоих ритуалов!

      – Место не имеет значения, – возразил Владыке бесстрашный темполиец. – Оно не меняет данности. Вечность не ошибается. Вечность всегда права!

      – Что же тогда получается? – зачастили неминуемые вопросы.

      – Как это возможно?

      – Обман?!

      – Кровь не лжет! Но тогда…

      – Этого не может быть! Свидетели утверждают…

      – Ашесы…

      – Крылатая гвардия…

      – Неужели Тансиар Аскуро…

      По рядам мужчин, встающих, чтобы лучше рассмотреть опаленную багрянцем сталь и до сих пор переливавшуюся над ней всеми оттенками алого звезду, словно прошла живая волна.

      И в тот же миг высокие двойные двери вновь распахнулись, пронзая длинным столбом света, словно мечом, утонувший в безмолвии зал.

      9. Алеарианец

      – Мне