Аномалия. Эрве Ле Теллье

слышишь?

      Эйприл опускает глаза, София и Лиам застывают на месте. Воздух сгущается вокруг разъяренного Кларка.

      Кларк сжимает кулаки, замыкается в себе, а то еще немного – и он тут все разгромит. Черт, в Афгане его раз десять чуть не замочили, и вот она, благодарность. Десять раз, а то и больше, да. Всем тогда было на них плевать, а что, расходный материал, они ж не сыночки политиков, как те говнюки, которые еще во время Вьетнама отсиживались в Нацгвардии. В прошлом году, ладно, в их полку заменили “хамви”, эти гробы на колесах, на “ошкоши”, массивные вездеходы, такие крутые bad boys, их броню, по идее, не пробить. Как же, размечтались, против бронебойных пуль они просто картонка, окрашенная в песочный цвет.

      За две недели до воскрешения лягушки Бетти, по пути с авиабазы Баграм в Кабул, их “ошкош” обстреляли, и, судя по звуку, из пулемета “Застава”, который чаще используют в Сирии. Одна пуля прошла через окно задней левой дверцы, а говорили, его не пробьешь, и влетела прямо в грудь Томпсону, он вдруг отчетливо понял, что пули словно специально созданы для тела, и завопил как резаный. Томпсон был наемником ЧВК Academi, тот еще придурок, скорее, правда, мудак, чем псих, лишившийся своей дерьмовой работенки в филиале “Дженерал моторс”, когда завод перекинули в другую страну, потому что там точно такой же мудак изготавливал те же свечи, но за тридцать центов в час. Томпсону всего и надо было, что шале в Монтане, и для этого он служил в охране инженеров Albemarle Corp.: четыре месяца они изучали месторождение лития, не осмеливаясь особо удаляться от отеля “Кабул Серена”, четыре месяца пытались подписать договоры о разработке месторождений, обскакав китайцев из Ganfeng Lithium. Но Томпсону не повезло, армейский внедорожник Academi вернулся в Кабул без него. Ему пришлось выложить двести баксов, чтобы его посадили в “ошкош”, всего-то за два часа езды по рытвинам, щебню и железякам в депрессивный пригород, разрушенный десятью годами войны.

      Пока сержант Джек хлопотал вокруг Томпсона, который харкал кровью, Кларк рванулся к пулемету и ну палить по тому месту, откуда, как ему показалось, по ним вдарили. Матерясь на чем свет стоит, он выпустил сотни пуль по двум жалким лачугам из заскорузлой глины на лысом холме, и лачуги разлетелись вдребезги.

      “Ошкош” на полной скорости развернулся в сторону Баграма, где их уже ждали в операционной. Лазарет был переполнен: накануне тамошний уборщик, один из афганских подсобных рабочих, нацепив пояс шахида, взорвался возле столовой с криками “Аллах акбар!”, двое убитых, десять раненых, а все потому, что ходили слухи, будто пьяные солдаты, выжрав с десяток бутылок “Бада”, отлили прямо на кораны.

      Может быть, так оно и было на самом деле: в Гуантанамо ведь бросали в камеры куски ветчины. Любая сволочь всегда сумеет прикрыться патриотизмом. Как бы то ни было, по приезде им не пришлось искать свободную койку для Томпсона, к тому моменту он уже загнулся, и в кабине все было склизким от крови. И тут уж сколько ни обливай Томпсона водой, им бы не удалось его оживить. Так что извиняйте, Кларку вообще насрать, какие он произносит слова при детях, “телка” там или “похотливая