Аномалия. Эрве Ле Теллье

погладила ее по щеке: нейронауки доказали, что физический контакт является главным средством воздействия на ребенка, чтобы он перестал бояться и успокоился.

      Затем она протянула ей полотенце:

      – Привет, София, меня зовут Хизер. Офицер Хизер Чепмен. Быстро вытирайся, одевайся, а я тебя подожду снаружи, ладно? Не знаешь, куда ушла твоя мама?

      – Они с Лиамом поехали за покупками.

      Женщина вышла из ванной, достала мобильник:

      – София Клефман со мной. Выясните, где находится Эйприл Клефман, наверняка поехала в ближайший “Мэйсис”, черный “шевроле-тракс”, номер у вас есть. С ней ее сын Лиам.

      Девочка оделась, женщина ждала ее за дверью и протянула ей руку. Внизу крики стихли, отца уже там не было.

      – Пошли, София, мы заедем за мамой и твоим братом и все вместе прокатимся на машине.

      – Мы потом вернемся домой? Мне надо покормить Бетти.

      – Бетти?

      – Это моя лягушка. Мы думали, она умерла, а оказалось, она просто высохла. Как аксолотли.

      Хизер, уже вынув было телефон, убрала его обратно.

      – За лягушку не беспокойся. Мы о ней тоже позаботимся. Все будет хорошо. Зови меня Хизер. Ладно, София?

      – Ладно.

      Джоанна

      Пятница, 25 июня 2021 года.

      Филадельфия

      – Джоанна, – заявляет Шон Прайор, – у вас мозг что готический собор.

      Джоанна Вассерман выдерживает его взгляд, умело скрывая свое потрясение. Да ладно! Собор? Готический? Пламенеющая готика, если уж на то пошло, думает адвокатесса. А почему тогда не Тадж-Махал, пирамиды там или “Цезарь-Палас” в Лас-Вегасе? Опешив на мгновение, она быстро парирует:

      – Лучше уж так, чем мужские мозги.

      – То есть?

      – Симона де Бовуар. Отец все время говорил ей, что у нее мужские мозги.

      Гендиректор “Вальдео” хихикает с понимающим видом, как будто он был закадычным другом Симоны, ее отца и их собаки. Джоанна смеется про себя. В лучшем случае у Прайора есть весьма отдаленное представление о том, кто такая эта чертова Симона, но босс фармацевтического гиганта с капиталом тридцать миллиардов долларов не может проколоться. Готический собор… Уши вянут.

      Джоанна приехала в главный офис “Вальдео” в Филадельфии с молодым адвокатом из их конторы – он тоже ведет дела, а главное, таскает за ней папки. Семь лет эта фармацевтическая компания является клиентом адвокатской фирмы “Дентон & Ловелл” в том, что касается уплаты налогов и дел о поглощениях, Джоанна с ними работает три месяца и два из них общается лично с Прайором. Уже на первой встрече Прайор спросил со свойственным ему тягучим техасским выговором, который он явно культивирует, и широкой плотоядной улыбкой суперхищника:

      – Скажите, мэтр, вы знаете, почему из всех обалдуев в “Дентон & Ловелл” я выбрал именно вас?

      – Дайте-ка угадаю, мистер Прайор. Потому что я была лучшей в своем выпуске в Стэнфорде, скорее всего потому, что я молодая женщина, и наверняка потому, что чернокожая. А также потому, что я выигрываю все процессы против белых стариков, с которыми вы учились