Когда прилетит ворон. Илона Муравске

обрушивались на старый пирс. С визгом замирали где-то в воздухе и, поднимаясь ещё выше, со стоном падали вниз. Шли ровной белогривой стеной прямо на берег. Заливали все палатки, качели, рыбацкие сети.

      Дождь заливал подоконники, стучал по жестяным крышам, как будто шёл напролом, наугад.

      – Как будто звучат барабаны, да?

      Димка сидит рядом. В мыслях он всегда рядом. Смотрит, как пони жуёт сухую траву наверху в дюнах. Наверное, он будет часто приходить сюда потом. Без меня. Будет ждать шторм, слушать, как в ушах звенит ветер.

      – Барабаны в чужой голове? – усмехаюсь. – Хорошо, что летом многие мечтают о море. Ищут янтарь, прячут в них голоса и сердца. Бить в барабаны не лучшее занятие во сне.

      – Не заблудись только, хорошо? В чужих мозгах лучше не копаться. Свихнёшься.

      Улыбаюсь.

      С Димкой не страшно. С Димкой вообще не страшно. С Димкой и в огонь, и в воду, и в чужие мысли.

      – Ты обещал, не умрёшь? – говорю.

      – А я и не умер! – он щурит весёлые серые глаза. – Как можно умирать, если вокруг такое творится, а?

      Как можно умирать?

      А ведь умирать, оказывается, проще простого.

      Особенно, если это сон.

      Глава 7. Сильвия

      Меня давно предают. Сначала мама, когда уехала неизвестно куда на какую-то непонятную работу. Потом лучшая подруга Инга, когда начала травлю из-за моего веганства. Затем Сергей, когда бросил меня в парке одну. А теперь вот Йоля, потому что исчезла.

      Даже не знаю, кого начать прощать в первую очередь.

      Маму?

      – Дороже мамы никого нет! – говорила Йоля.

      Тогда мы читали «Разноцветную бабочку»4 в книжном клубе.

      Каждый из нас по строчке. Получалось, что притча звучала разными голосами. А потом тихонько всхлипывали, чтобы Йоля не видела. Я даже не знаю, как она сама не плакала.

      Нас в книжном клубе семеро, и все шмыгали носом, даже Сергей, а Йоля стояла у окна спиной к нам и молчала.

      Скажет потом уже, когда появятся Хугин и Мунин:

      – А ведь бабочка у Платонова не мечта вовсе.

      – А кто? – удивлюсь.

      – Предатель.

      Я всё думала, что предать – это оттолкнуть. Это выдать, раскрыть, отдать. Оказалось, предать – это бросить.

      Заманить и бросить.

      Как Сергей.

                                               * * *

      Сначала мне всё снился тот день. Понедельник. Сразу после выходных.

      Я шла и мечтала, как именно в этот понедельник я открою свой шкафчик с учебниками и не найду там записки «Дура, съешь мясо!». А в столовой на длинной перемене никто не тыкнет в лицо сэндвич с тунцом.

      Инга не прошипит мне вслед что-то обидное, а Сергей пригласит в парк после занятий.

      Сейчас я помню только то, что в тот понедельник я ела траву, которую девочки запихивали мне в рот.

      Я помню Ингу, которая стояла и смеялась.

      Помню куртку Сергея, которую он забыл на лавочке.

      Помню свой рюкзак, который пинали

4

«Разноцветная бабочка» (1946) – рассказ Андрея Платонова.