Римский орел. Орел-завоеватель. Саймон Скэрроу

выходить из своих гнезд.

      – Плохо дело, – пробормотал Макрон и повернулся, чтобы глянуть за стену.

      Хотя защитники укрепления беспрерывно швыряли вниз камни, потери варваров восполнялись мгновенно. На место упавшего вставал новый дикарь, и удары не прекращались.

      – Не просто плохо, хреново!

      – Командир, неужели мы ничего не можем поделать? – спросил Катон.

      – Сейчас ничего. Вот будь у нас греческий огонь, мы могли бы их славно поджарить.

      Катон некогда что-то читал об этом огне, но подробностей не мог вспомнить и потому поинтересовался:

      – А германский огонь не подойдет, командир?

      – Что?

      – Германский огонь, командир.

      – Что за хрень, о чем ты толкуешь?

      – Дело в том, командир, что в одной из хижин мы обнаружили нечто вроде пекарни. Правда, хлеба там не было, но углей в печках хоть отбавляй. Это нам не сгодится?

      Макрон уставился на юнца:

      – И ты даже не подумал доложить мне об этом?

      – Нет, командир. Мне ведь было приказано искать провиант.

      – Ну пусть, а сейчас нам нужен огонь, – заявил Макрон, с трудом сдерживая раздражение. – Займись этим, парень. Найди солдат, что ходили с тобой, скажи им, чтобы они нагребли в щиты все, что там есть, и тащили сюда. И не стой столбом. Не заставляй меня повторять приказ дважды.

      Когда юный олух ушел, Макрон спустился с вала, чтобы повнимательнее взглянуть на ворота. Таран долбил их не впустую, в досках уже появились трещины, сквозь которые можно было рассмотреть физиономии дикарей. Каждый новый удар выбивал тучи пыли. Ворота трещали, с вала сыпались комья земли, и центуриону пришлось протереть глаза кулаками. Потом он, торопливо взбежав наверх, велел десятку парней найти вилы и надергать из крыш ближайших хижин побольше соломы. Принесенные снопы Макрон велел разложить вдоль стены, а когда появилась команда, посланная в пекарню, приказал вытряхнуть на них тлеющие уголья.

      Сырая солома занялась не сразу, но жара было достаточно, и очень скоро на желтых снопах заплясали оранжевые язычки. Дым шел такой, что легионеров стали одолевать приступы кашля, но Макрон на это внимания не обращал. Когда огонь разгорелся как следует, он крикнул:

      – Пора! Швыряйте все это за частокол. Живо! На варваров! На проклятый таран! Давайте, парни! Не бойтесь чуточку подкоптиться!

      Используя кто вилы, кто дротики, кто мечи, солдаты принялись метать в темноту охапки горящей соломы.

      Снизу донеслись вопли, удары в ворота прекратились. Выглянув за стену, Макрон увидел брошенный таран, почти заваленный грудой горящих снопов. Волна жара ударила ему в щеки, и он отступил с чувством мстительного удовлетворения. Дело пошло. Этот хренов таран даже если и не сгорит дотла, то работать уже не будет.

      – Ха! Они бегут! – радостно воскликнул Катон. – Нынче ночью они к нам больше не сунутся.

      – Хорошо бы, – кивнул Макрон. – Хорошо бы. Но не одни мы умеем играть в игры с огнем. Глянь-ка туда!

      Катон