В мире событий и страстей. Владимир Бурлачков

дорожает день ото дня. – Мальчишка насупился. – Тает и дорожает. Его надо есть, пока не подорожало. Столько стоит, что у мамы уже денег нет. А у тебя?

      – Я не из-за денег, – говорила Аня. – Я тебе еще давно обещала. Но сегодня – и без мороженого замерзнешь.

      – И, вправду, господа, при такой-то дороговизне в кафе надо идти сегодня, – сказал Олег.

      – Ну, нет же! – Ане его слова не понравились.

      – Ты, как хочешь, а я иду! – Мальчишка подвинулся ближе к Олегу. – А ты, если не хочешь, можешь нас у входа подождать.

      – Что? – вскрикнула Аня и дернула мальчишку за руку. – Это что у меня еще?

      – Вам, педахохам виднее, – подразнил ее мальчишка.

      – Господа и товарищи! – объявил Олег. – План таков: по случаю праздника приглашаю вас в кафе. Предлагаю принять в мероприятии самое деятельное участие.

      Аня сделала недовольный вид, даже отвернулась, а мальчишка сказал:

      – Участие не приму, а мороженое съем.

      Они поднялись по эскалатору и в густой толпе вышли на улицу. На тротуаре было тесно. Спустились по ступеням и остановились у одной из колонн концертного зала.

      – Ой, сколько военных сегодня! – Аня смотрела на площадь. – Но ведь парад отменили? Да?

      Улица Горького была перегорожена машинами с зелеными брезентовыми крышами. В несколько рядов стояли солдаты и милиция. Перед ними собралась большая толпа. Было много знамен. На другой стороне площади у гостиницы тоже виднелись военные.

      – А когда салют будет? Вечером? Здесь? – спрашивал мальчик. Поднимался на цыпочки и пытался оглядеться.

      В трескучий мегафон резкий голос выкрикнул:

      – Проход в центр города закрыт! Всем повернуть в сторону Белорусского вокзала! Не собираться на тротуарах!

      – Разве сегодня парад? – удивилась Аня.

      С Первой Брестской на площадь вышел строй людей в пятнисто-сизой форме с металлическими щитами в руках. Прогрохотал вдоль кинотеатра и выстроился в цепь.

      И вдруг толпа загудела, пришла в движение, отхлынула от милицейских рядов, бросая знамена. И стало видно, что там началась драка. А у кинотеатра милиционеры быстро отодвинули турникеты, и люди в касках и со щитами в руках и двинулись на толпу. Двое человек вырвались, побежали по газону у памятника Маяковского. Но милиционеры из оцепления бросились им наперерез, ударами дубинок повалили на землю.

      – Ой, они бьют человека! – вскрикнула Аня. Схватила брата и прижала к себе.

      Перед тротуаром, где они стояли, начала выстраиваться милицейская цепь. Олег схватил Аню и мальчишку за руки, быстро повел в сторону.

      – Но ведь это ужас какой-то! – говорила Аня. – Вот так вдруг, ни с того, ни с сего.

      – Что-то новенькое в нашей грешной жизни, – ответил Олег.

      Они зашли в кафе на площади Восстания. Было прохладно, и за столиком пришлось сидеть, накинув куртки на плечи.

      Мальчишка съел две ложки мороженого и спросил:

      – А за что их били? Или они просто так бьют?

      – Толпа хотела в центр города