В мире событий и страстей. Владимир Бурлачков

ватрушка сегодня в программе? – спросила Жанна.

      – Должна быть хорошей, – ответила Аня. – Я сама творог сделала. Из молока и кефира, чтобы не кислил.

      Юра разлил шампанское по бокалам. Мария Васильевна встала, осторожно отодвинув стул:

      – Давайте выпьем за нашу Аню! – Она подняла свой бокал. – Я знаю Аню с четвертого дня ее жизни. Моя мама и Анина бабушка всю жизнь очень верно и трепетно дружили. И для нас вся их семья – как родные. И спасибо тебе, что ты так сохраняешь память о своих – и о маме, и о бабушке.

      Аня отвернулась, смотрела в окно, моргая глазами, а они все разом, перебивая друг друга, заговорили.

      Леночка попросила Олега положить ей салату и спросила:

      – А вы пойдете на референдум?

      – Не знаю. – Олег пожал плечами. – Я в девяносто первом на референдум ходил, за СССР голосовал. А в конце того года же все и кончилось.

      – Это когда было! – ответила Леночка. – А то – сейчас.

      – На этот референдум я пойду, – отозвался Юрий. – Я на выборы и демонстрации хожу. Но голосовать буду и за президента, и за Верховный Совет. Пусть и те, и эти у власти остаются. Когда-то надо учиться договариваться.

      – А я никак понять не могу, зачем люди на демонстрации ходят, – сказал Олег.

      – Это вы серьезно? – удивился Юрий. – Ну, как же, зачем ходят? Хочется, чтобы все было нормально и как у всех.

      – Но при чем тут демонстрации?

      – Ой, может, не будем лучше о политике! – прервала их разговор Жанна. – Сейчас – одни будут про одно, другие – про другое. Заспорят до хрипоты! Мы все-таки на дне рождения!

      – Лучше еще шампанского, – предложила Леночка.

      За окном потемнело. Начался ливень. Сильный ветер ворвался в открытую форточку и раздул занавеску.

      – Надо же, какая ранняя гроза, – говорила Мария Васильевна. – Значит, лето теплое будет. Моя дочка в июле в Калининскую область на турбазу собирается. Я ей говорю: поедешь на экскурсию в Старицу, попадешь в места, где имение твоего прадедушки было. Может, посмотришь, что там осталось. Я ни разу не была, но поехать всю жизнь хотела.

      – А где у вас имение под Старицей было? – спросил Юрий.

      – Я точно не знаю. Рядом деревня Подвязье.

      – Правда? – удивился Юрий. – Мой отец оттуда.

      – А сейчас вы в Москве живете? – спросила Мария Васильевна.

      – Я здесь родился. А отца из деревни совсем маленьким привезли.

      – Надо же! Земляки! – изумилась Жанна.

      – Это – не земляки, – поправил ее Олег. – Это по-другому называется. Имение-то, поди, сожгли?

      – Нет, там потом дом инвалидов открыли, – ответила Мария Васильевна.

      – Значит, смирные в Подвязье мужики жили, – сказал Олег. – Не у старой, видать, барыни. Вы же не любите всякие мятежи! – Он посмотрел на Марию Васильевну.

      – Я? Мятежи? Да с какой стати? О чем вы говорите!

      – А Юрий демонстрации любит!

      – Это не мятежи!

      – Лиха беда – начало! – Олег кивнул на Юрия: – Так что у ваших крепостных, Мария Васильевна, выросли воинственные потомки.

      – Нет,