Приказано жениться. Екатерина Каблукова

нахмурился, но не стал возражать.

      Глава 8

      Григорий проводил невесту до порога фрейлинского дома, наказал закрыть дверь и убедился, что засов громыхнул, после чего поспешил обратно в парк.

      Караульные у ворот при виде Белова вытянулись в струнку. Он не обратил на них внимания, почти бегом спускаясь по той самой аллее, по которой они с Настей недавно поднимались. Мимо проехал конный дозор.

      – Гришка! Белов! – окликнул его один из всадников. – Куда так спешишь?

      – Сашка, – гвардеец притормозил и посмотрел на друга. – Извини, не признал! Ты что ль сегодня в карауле?

      – Я с Алымовым поменялся, – тот придержал гарцующего коня. – А ты что здесь бродишь? Опять амуры?

      Белов вздохнул. Сашка Левшин был одним из немногих, с кем Григорий действительно водил дружбу.

      Невысокий, темноволосый, Левшин, выходец из Малоруссии, сбежал из дому и поступил в кавалерийский полк, где и служил весьма успешно. С Григорием они познакомились в Красном кабачке, сначала предаваясь обильным возлияниям, потом отражая нападение кого-то из семеновцев. Драку разняли, все участники сего непотребства попали на гауптвахту, откуда Белов и Левшин вышли уже друзьями не разлей вода.

      – Почти, – врать другу не хотелось.

      – Тогда что? – почувствовав, что друг не договаривает, Левшин моментально насторожился.

      Белов поколебался, а потом признался.

      – Не знаю, Саш. В той части парка было что-то. Может, привиделось. Как рыбиной ледяной вдоль хребта провели.

      – Поехали, посмотрим? – Левшин сделал дозору знак развернуть коней.

      Григорий покачал головой:

      – Нет. Я сам схожу.

      – Гриш… – приятель заколебался.

      – Сашка, я ж преображаться буду. Всех коней вам распугаю! – фыркнул Белов. – Здесь останьтесь. Если что – позову.

      Левшин хотел возразить, но встретился глазами с пристальным волчьим взглядом и кивнул. Григорий усмехнулся и направился к ограде парка, за которой располагался Зверинец – охотничьи угодья императрицы.

      Свернув с аллеи, гвардеец юркнул в кусты, уже в прыжке он чувствовал, как вытягивается его тело, превращаясь в звериное.

      Этим мгновенным преображением все они были обязаны Якову Брюсу. Именно он, кудесник из Сухаревой башни, в давние времена придумал обряд, позволяющий избежать долгого и болезненного превращения человека в зверя.

      Миг, и молодой волк вынырнул из кустов. В нос ударил сонм запахов. Теперь было прекрасно слышно, как у Самсона продолжается веселье. Белов различил голос Елисаветы Петровны и вильнул хвостом – преданность волков императрице была безгранична.

      Государыня рассмеялась, и гвардеец подавил в себе щенячий восторг кинуться к ней. Напротив, он неспешно потрусил туда, где они сидели с Настей. Голоса теперь звучали совсем тихо и почти не отвлекали. Зверь повел носом, ища следы.

      От скамейки все еще пахло свежестью, точно родник в лесу. К этому примешивался запах мяты и еще чего-то, заставившего волка задрожать всем телом. Захотелось бросить все, перемахнуть