Мы начинаем в конце. Крис Уитакер

снимки; раскис. Она не ответила.

      – Еще есть время все уладить.

      – То же самое касается тебя.

      Винсент поднялся.

      – Я, Уок, на тридцать лет с улаживанием опоздал.

* * *

      Бар находился в Сан-Луисе: проехать немножко по хайвею, мимо непаханых равнин, и свернуть к Алтанон-Вэлли.

      Автомобиль – старый «Джип Команч» – Стар одолжила у Милтона. Климат-контроль не работал, и Дачесс и Робин высунулись в открытые окна, словно пара щенят. Им совсем не улыбалось тащиться поздно вечером с матерью, но делать было нечего. В последнее время такие поездки случались каждый месяц.

      Дачесс взяла с собой домашнее задание – проект с семейным древом; все боялась растерять листы, прижимала их к груди как могла крепко, идя парковкой вслед за Стар. Мать проскользнула между двумя пикапами, открыла дверь. Она несла футляр с гитарой. Джинсовые шорты-обрезки оголяли ползадницы, топ был с большим декольте.

      – Зря ты это напялила.

      – Ничего ты не понимаешь.

      Дачесс выругалась вполголоса, но мать услышала, обернулась.

      – Очень тебя прошу: не вмешивайся. Следи за братом и не создавай мне проблем.

      Дачесс повела Робина к самой дальней кабинке. Подтолкнула на диванчик, сама уселась с краю: она будет защитой, стеной. Потому что в подобных заведениях ее брату не место. Стар принесла им по стакану содовой. Дачесс разложила на столе свои бумаги. Для Робина был припасен чистый лист. Дачесс не забыла и его пенал, и теперь достала оттуда карандаши.

      – А мама будет петь песню про мост? – спросил Робин.

      – Она всегда ее поет.

      – Мне эта песня очень нравится. А ты будешь петь с мамой?

      – Нет.

      – Хорошо. Потому что мама тогда расплачется, а я на это смотреть не могу.

      Дым над переполненными пепельницами, панели и мебель из темной древесины, над барной стойкой гирлянда треугольных флажков. В меру темно. Дачесс расслышала смех. Понятно. Мать пьет с какими-то двумя типами. Не может настроиться, пока не употребит пару опрокидышей.

      На столе стояла пиала с орешками. Робин потянулся к ней, Дачесс перехватила его ручонку.

      – Не трогай. Знаешь, какими лапами сюда лазают? Прямо после сортира.

      Она уставилась в свой проект. Для отца было оставлено место – слишком много места, несколько длинных незаполненных «веток». Накануне отвечала Кэссиди Эванс. Изложила свою родословную, показала плакат. Извилистая, вся из себя благородная ветвь тянулась к Кэссиди аж от самого Дюпона[12]; подача же была столь уверенной, что Дачесс почти чувствовала запах пороха.

      – Я тебя зобразил.

      – И-зобразил.

      Дачесс взглянула на рисунок, улыбнулась.

      – Неужели у меня такие здоровенные зубищи?

      Она принялась легонько щипать Робина за бока. Он залился смехом столь звонким, что Стар погрозила им обоим: не шумите.

      – Расскажи про Билли Блю Рэдли, – попросил Робин.

      – Написано, что он не ведал страха. Однажды ограбил банк и скрылся, причем так подстроил, что шериф искал его за тысячу миль.

      – Значит, он был плохой.

      – Нет,

12

Имеется в виду Элетер Ирене Дюпон (1771–1834), химик и промышленник французского происхождения. В 1797 г. эмигрировал за океан, а уже в 1802 г. основал в Уилмингтоне, шт. Делавэр, компанию по производству пороха. Позднее номенклатура военной продукции расширилась. Компания «Дюпон» стала производить взрывчатые, боевые отравляющие вещества, психотропное, зажигательное и ядерное оружие. В этом списке – напалм, который США использовали во Вьетнаме. В «Дюпоне» разработаны неопрен, тефлон, нейлон, кевлар и т. п. материалы.