Егерь. Даниэль Зеа Рэй

повел на веранду.

      Остальные молча наблюдали со стороны. Зеваки, что еще сказать.

      – Туши! – лицо Роден оказалась прямо над дымящимся окурком.

      Она подула на него, чтобы затлели и другие окурки.

      – Туши, я сказал!

      – Мэйфилд, не надо, – послышалось из-за спины.

      – Я с этой сукой хорошо знаком! Она мне руку прокусила, дрянь!

      – Надо же, – хмыкнула Роден. – Запомнил…

      – Туши! – лицо Роден оказалось прижатым к столу.

      Она начала брыкаться, пытаясь скинуть тушу, навалившуюся сверху. Санитар уперся пахом ей в зад и захохотал.

      – Может, ты этого ищешь?

      Роден потерлась о него бедрами и, чувствуя, как ослабла хватка на шее, медленно разогнулась.

      – Может, и ищу, – прошептала она, прижимаясь всем телом и плотоядно улыбаясь очередному извращенцу.

      – Простите, это мой окурок, – произнес знакомый голос, и Роден перевела взгляд на Темного.

      Он затушил все тлеющие бычки в пепельнице и улыбнулся санитару.

      – Моя вина. Простите.

      – Руку с задницы убери, – вежливо попросила Роден и отстранилась от санитара. – Еще увидимся, Мэйфилд, – обронила она и поспешила удалиться.

      Мэйфилд еще долго будет искать утерянную карту пропуска. «Хрен найдешь», – подумала Роден и спрятала ее в карман.

***

      – Элайза, расскажи нам, как давно ты здесь находишься, – попросила Кашпо.

      – Вам виднее, дорогой доктор! – захохотала Язва.

      – Если ты не начнешь разговаривать с группой, я буду вынуждена отправить тебя в изолятор на неопределенный срок.

      Гнилой ход, ничего не скажешь. Роден с ненавистью взглянула на доктора, и та заметила этот взгляд.

      – Роден, ты хочешь нам что-нибудь сказать?

      – Доктор Кашпо, вы же находитесь здесь в качестве наблюдателя или, – Роден повела плечом, – ведущей собрания. Я права?

      – Да. Я вмешиваюсь в процесс только в случае крайней необходимости.

      – Так что же за крайняя необходимость такая угрожать девчонке за то, что она на контакт идти не хочет? Групповые занятия, доктор, дело добровольное. И терапия эффективна, если пациент желает ее проходить.

      – Роден, ты напрашиваешься на неприятности?

      Она пожала плечами:

      – А ты посади меня в изолятор и дело с концом!

      – Не думай, что сможешь избежать занятий с группой, – улыбнулась Кашпо. – Даже если отправишься в изолятор, тебя будут приводить сюда ежедневно.

      – Страшила, закройся! – оживился Красавчик. – Давайте лучше я вам что-нибудь расскажу.

      – Валяй, – Роден махнула рукой.

      – Меня тетушка воспитывала. Родители погибли, когда мне пять было, и тетушка захапала состояние вместе со мной. Мою первую девчонку она подарила мне на тринадцатилетие. Хорошая была проститутка. Опытная.

      – У тебя другие темы для беседы есть? – решила уточнить Роден, – или мы будем слушать истории про твои сношения ежедневно?

      – Роден! – пригрозила Кашпо.

      – Я выбираю изолятор, – встрял Темный. – С вами неинтересно.

      – А ты приключений