Рюссен коммер!. Елизавета Александрова-Зорина

Читать онлайн.



Скачать книгу

и как-то раз выбросил из окна мою колонку, потому что я включила «Медею». После этого мы несколько недель не разговаривали. Нам было хорошо вместе только тогда, когда мы делали какие-нибудь глупости, дрались с нацистами или заливали коктейли Молотова.

      – Феликс, я облажалась, – заплакала я. – Я так облажалась.

      – Не реви. Я видел фото твоих сисек, со следами от тока. Они все там грёбаные садисты.

      – Где ты?

      – Я в порядке.

      – Ты сможешь выбраться из страны?

      – Пока нет.

      – Ты мне будешь звонить, хоть иногда?

      – Буду. У меня, кроме тебя, теперь никого. Я ведь не могу ни с кем общаться. Ни с друзьями, ни с родными, брату даже не могу позвонить.

      – Почему?

      – Потому что сдают только свои.

      – Что теперь с нами будет?

      – Нет больше никаких нас. Сиди, как Ленин, в Швейцарии, и не вздумай возвращаться.

      – Феликс, я в Швеции.

      Но он уже положил трубку.

* * *

      В Стокгольме все бегают, утром, днём, вечером, поодиночке и толпой, с друзьями или с инструктором, старые и молодые. Сидишь себе в парке Нобеля на скамейке, куришь, смотришь на уток, а мимо туда-обратно пробегают, поднимая пыль, подтянутые шведы и шведки, с тайским загаром и мускулистыми ногами.

      Однажды один из них присел ко мне на скамейку – завязать шнурки на кроссовках. Мы разговорились. Шведы вообще оказались любителями поболтать ни о чём с незнакомцами. Недолго, конечно же, и без личных подробностей.

      – Что читаете? – спросил швед, кивнув на электронную книгу в моих руках.

      – «О бессмыслице и структуре Бога»[1].

      Он посмотрел с любопытством:

      – По работе?

      – Нет, просто чтобы время убить. Так-то я безработная. А вы чем занимаетесь?

      – Работаю в правозащитной организации.

      – Ух ты. Какая специализация?

      – Защита прав животных в зоне военных действий.

      – Прав кого?

      – Животных.

      – Животных? В прямом смысле?

      – Ну да, в каком же ещё. Одомашненных, в первую очередь кошек и собак. Но также и представителей дикой природы.

      И, помахав мне рукой, побежал дальше.

      Я решила примерить на себя шведский стиль жизни. Купила кроссовки и спортивный костюм, чтобы бегать по утрам. Сонная и злая выбегала из дома, перебегала через мост, где у меня уже кончались силы, садилась на скамейку и доставала сигарету. Обычно я сдавалась где-нибудь неподалёку от памятника «за мир во всём мире и против ядерной войны», на котором была изображена девушка, аллегория борьбы с ядерным оружием. Через неделю я решила, что лучше ядерная война, чем эти проклятые пробежки, и сдала кроссовки в секонд-хенд.

      – Мы тут все помешались на здоровый образ жизни, – сказала Гудрун, заехавшая за мной перед интервью в Миграционном агентстве. – Бегают, прыгают, качаются, едят только экопродукты. Это настоящее массовое умопомрачительство.

      Я не стала её поправлять, слово «умопомрачительство»



<p>1</p>

Книга Жака Лакана.