Рюссен коммер!. Елизавета Александрова-Зорина

тебя от приставаний или изнасилования. Страх быть сбитой на пешеходном переходе, страх быть избитой, страх забыть запереть входную дверь, страх, страх, страх. Я думаю, что любой человек из России чувствует то же самое. Это можно описать словами, хотя и трудно, но понять это может только русский.

      Пернилла закивала, показывая, что не очень понимает, о чём я, но верит.

* * *

      Я гуляла в Старом городе, разглядывая старые дома и узкие улочки, как вдруг кто-то меня окликнул по имени. Я обернулась. Подошёл мужчина, лет за пятьдесят, полный и лысоватый. Представился Сергеем.

      – Я знаю, кто вы. Про вас писали в газетах. А я тоже, как вы, эмигрант. Политический.

      – Политический? – оживилась я. – Кофе хотите?

      Мы зашли в кафе на Стура Нюгатан, 31, Большой Новой улице. Несколько веков назад тут была пыточная, а теперь – обычное кафе с неплохим кофе и бельгийскими вафлями.

      – Почему вы уехали из России? – спросила я. – Что случилось?

      – Я уехал, потому что не могу жить при диктатуре Путина.

      Я подумала, что он, возможно, издевается, и посмотрела на него внимательно. Но он был абсолютно серьёзен.

      – Не можете жить при диктатуре Путина? – переспросила я.

      – В последнее время стало совершенно невыносимо. Но вы же и сами всё знаете.

      – И поэтому вы приехали в Швецию?

      – Сначала в Италию. Но это был кошмар. Меня поселили с африканцами, в каком-то огромном спортивном зале, где на полу лежали матрасы. Там можно было находиться только ночью, а утром нас всех выгоняли. Я ночевал там только раз, у меня поднялось давление, и я пошёл в Миграционную службу, попросил, чтобы мне предоставили нормальное жильё. К тому же нас отвратительно кормили, и у меня всё время была изжога.

      – Ну, это ж вам не дом отдыха… А что Миграционная служба?

      – Мне сказали, что ничего не могут сделать. Я провёл там ещё неделю, затем потребовал назад свои документы и решил вернуться в Россию.

      – Итальянская миграционная служба хуже диктатуры Путина?

      Он, казалось, не услышал иронии.

      – В России я получил новую туристическую визу. И теперь прошу убежища здесь.

      – Но что вы говорите миграционным инспекторам? Почему Швеция должна дать вам убежище?

      – Потому что я не могу жить при диктатуре Путина!

      Я спешно допила кофе и попрощалась.

      – На интервью в Миграционном агентстве я скажу, что знаком с вами, хорошо? – крикнул он мне вслед.

      Потом по скайпу со мной связался Тамерлан Мусаев. «Вы ничего не знаете о Швеции. Я вам могу рассказать, что они делают с людьми». Я погуглила его имя и прочитала про угон самолёта в 1993 году. Мусаев с женой и новорождённой дочерью захватил рейс «Тюмень – Петербург», показав стюардессе «фенюшу», гранату Ф-1, и приказал, залетев на дозаправку в Хельсинки, направляться в Штаты. Но Финляндия и Штаты отказались принимать самолёт, а вот Швеция, на свою голову, согласилась.

      Мусаев позвонил мне, и я увидела на экране рано постаревшего, осунувшегося человека.

      – Мне