Отель «Пастис». Питер Мейл

взрывчаткой взломает пол кладовой. В шуме праздничного фейерверка никто не обратит внимания на еще один глухой удар. Взорвать сейфы пустяк, несколько хлопков. Потом всю ночь можно веселиться, выгребая содержимое.

      Фернан потер вот уже много лет напоминавший о себе шрам на щеке.

      – Как насчет сигнальной системы? Как правило, она подключена к жандармерии.

      Генерал наслаждался, выдавая подробности по чайной ложке.

      – Разумеется, – пожимая плечами, подтвердил он. – Так оно и есть. Но они не поставили сигнализацию в кладовой, за исключением двух дверей. Одна ведет в банк, другая, задняя, выходит в небольшой скверик.

      Ребята курили, думая о деньгах. Генерал отрезал себе кусок пиццы. Сидевший рядом Жожо нетерпеливо заерзал. Как попасть в банк, он знал. А вот как выбраться и смыться – большой вопрос.

      – Итак, – продолжал Генерал, – мы повеселились в кладовой, очистили все сейфы. Настало воскресное утро, наверху базар. Народу полно, машины завязли в толпе, как орехи в восточных сладостях. Но как ни приятно сидеть в кладовой, надо выбираться.

      Генерал высвободил живот из-за стола, рыгнул и выковырял спичкой из зубов кусок анчоуса.

      – Есть два маленьких неудобства. – Он поднял кверху похожий на обрубок палец. – Во-первых, каждое воскресенье где-то между полуднем и часом дня полиция делает обход. Обычная проверка, но, как только закрывается базар, обязательно являются двое фараонов, считают, все ли цветочные горшки на месте, и идут домой обедать. Я наблюдал четыре воскресенья подряд. Во всяком случае, надо убраться до полудня. Очевидно, нельзя уходить тем путем, каким пришли. Даже в июле было бы довольно странно видеть людей, вылезающих из реки с пачками пятисотфранковых купюр. – Он отхлебнул из стакана. – Нет, уходить надо через заднюю дверь, в сквер.

      Жожо не донес стакан до рта:

      – Через дверь?

      – Разумеется, через дверь. – Генерал поднял два пальца. – И здесь возникает вторая проблема. Потому что, как нам известно, на двери сигнализация.

      – И сработает сигнал тревоги, – вмешался Башир. – И мы на десять лет снова загремим в писсуар. Нет, спасибо.

      Генерал расплылся в улыбке:

      – Ты не изменился, старина, – все такой же жизнерадостный оптимист. Но ты кое-что забываешь. У нас есть время смыться. Не много – две-три минуты, может быть, больше, если будет пробка, как обычно бывает в базарный день.

      На круглом лице Клода отразилась напряженная работа мысли.

      – Но если пробка…

      – Будет плохо, – согласился Генерал. – Плохо для машины. Но мы обойдемся без машины. Кому пиццы? Вкусная.

      Жан-карманник произнес свою самую длинную речь.

      – К черту пиццу. Как будем выбираться?

      – Просто. На велосипедах. – Генерал впечатал кулак правой руки в ладонь левой. – Через две минуты мы выберемся из пробки и будем за городом, тогда как фараонам останется жать на клаксоны. – Он удовлетворенно дернул себя за ус. – Котелок еще варит!

      Предупреждая вопросы, Генерал поднял руки