Радость моих серых дней. Екатерина Дибривская

говорю же, ничего нет.

      – Чистое, но пару раз одёванное, – выкладывает она стопку трусов и пару лифчиков. – Подойдёт?

      Смотрит, лиса окаянная, на мою реакцию.

      А бельё совсем не как у моей девчушки, не простое, хлопковое, не закрытое. Почти всё – в кружевах да блёстках. Даже лоб испариной покрылся от тяжёлых фантазий.

      – Подойдёт, – бросаю в ответ. – А нет, так назад всё верну, не переживай.

      – Что-то ещё нужно? – спрашивает, пока я вещи в рюкзак складываю.

      – Средства гигиены, – морщась бросаю. – Сама постесняется сказать, но может понадобиться.

      – Хорошо, выдам, – кивает Наталья и протягивает несколько цветных упаковок. – Ещё что-нибудь?

      – Да, молоко, яйца, сыр, творог и хлеб. Пошурши по бабам, пожалуйста. А если раздобудешь бутылочку шампанского к моему столу, то сполна отблагодарю!

      – Сколько тебя знаю, Тихон, первый раз о подобном просишь, – не выдерживает женщина.

      – Говорю же, гости у меня, – закатываю глаза. – Не доставай.

      – Хорошо, хорошо, – поспешно кивает она. – Раздевайся, иди в душ, а я быстро всё соберу.

      – Спасибо за понимание, – усмехаюсь я и иду привести себя в порядок.

      Натальи нет с полчаса, что мне на руку. Достаю из глубины рюкзака телефон и с горем пополам ловлю слабый сигнал. Игнорирую сообщения и уведомления о звонках. Меня интересует только одно – любое упоминание в сети о пропаже девушки по имени Севиндж.

      Поражаюсь до глубины души, когда не нахожу. Получается, её и не ищет никто? Или… Она солгала.

      Думаю, обдумываю, не знаю, как поступить.

      Телефон разрывается от входящего вызова.

      – Да, – бросаю я в трубку. – Нет, Глеб Борисович, я не планирую возвращаться в ближайшее время. Бумаги? Шлите до востребования на тот же адрес. Подпишу и отправлю экспресс-доставкой. Спасибо. И, Глеб Борисович, могу я вас попросить о личном одолжении?

      Коротко обрисовываю ситуацию и прощаюсь.

      Едва успеваю убрать телефон, как возвращается Наталья с огромной сумкой свежей молочки и хлеба. Довольный, вижу, что и бутылка торчит пузатая.

      – Расстаралась я для тебя, Тихон, – усмехается она, словно ждёт одобрения.

      – Ну ступай в душ, – киваю я.

      Мне не требуется много времени, чтобы завестись. Какой там! Кажется, я был заведён с того самого мгновения, как увидел худосочное тело девчушки на своей кровати, когда раздевал её и....

      Наталья раскатывает умелым движением презерватив по всей длине и хочет пристроиться сверху.

      – Прости, Наталья, – бросаю я. – Сегодня я возьму тебя сзади.

      Женщина быстро принимает нужную позу и громко стонет, позволяя мне грубо и безостановочно врезаться в своё влагалище. Со злостью я опустошаюсь, понимая, что ничуть не расслабился, и валюсь на кровать.

      – Через полчаса меня подними, – бросаю я женщине и отрубаюсь.

      Просыпаясь, не могу понять, что не так. Смотрю на часы – начало третьего.

      – Чёрт! – рычу я, спешно собираясь.

      Наталья заснула рядом со мной, и мне противно. Знает ведь – я не сплю с женщинами.