Радость моих серых дней. Екатерина Дибривская

и сосны кажутся мне опасными, как чудовища, тянущие ко мне свои безобразные лапы с длинными острыми когтями. Собака, чувствуя мой страх, подбирается и лениво выбирается из будки. Провожает меня желтоглазым взглядом, деликатно тявкает, когда я плотно прикрываю дверь, радостно виляет хвостом, стоит мне появиться снова.

      Бегу до дома, отряхиваю снег с ботинок, открываю тяжёлую дверь и врываюсь в тепло. Дышу на замёрзшие пальцы, снимаю куртку и ботинки и устраиваюсь на краю кровати.

      ***

      Когда живот начинает болеть от голода, тихо подхожу к столу и пью воду из металлической кружки мелкими глотками. Ледяная вода хоть и вкусная, родниковая, но лишь раздражает стенки желудка, и мой живот недовольно урчит.

      Я решаю разбудить хозяина, неудобно есть без его разрешения.

      Осторожно кладу ладонь на его плечо могучее, и он, встрепенувшись от моего робкого прикосновения, открывает глаза.

      Спросонья он теряется и изумлённо смотрит на меня. Его тёмные глаза с оливковым отливом выглядят пугающе, но почему-то мне не страшно. Хотел бы причинить боль – уже надругался бы, времени было предостаточно.

      – Спасибо! – благодарю я.

      Я не перестаю это повторять, пока сдерживаемый долгими днями заточения страх не изливается в потоке моих горьких слёз.

      Мужчина притягивает меня к себе, и мне кажется, в целом мире нет места безопаснее этого – на его широкой, твёрдой, как гранитная плита, груди.

      Внезапно меня поражает осознание того, что воспитанным девушкам не пристало искать утешение в объятиях постороннего мужчины, и я отстраняюсь, скрывая неловкость.

      – Извините. – дрожащим голосом говорю ему.

      – Севиндж? Тебя так зовут? – шепчет он мне в лицо.

      – Да, меня зовут Севиндж.

      – А я – Тихон. – говорит мужчина. – Кушать хочешь?

      – Очень.

      – Хорошо. Сейчас будем ужинать. Или завтракать. Смотря, какое сейчас время суток.

      Сейчас вечер, хочу сказать я. Но слова застряли где-то глубоко в горле. Я не могу скрыть улыбки, не могу отвести взгляда от его лица. Вовсе он не пугающий. Он… мужественный, горячий и настоящий.

      Понимаю, как нелицеприятно эта картина выглядит со стороны – огромный, взрослый мужчина и маленькая, хрупкая девочка на его коленях, – и торопливо поднимаюсь, пряча глаза.

      Глава 4

      Он.

      Девчоночка жадно набрасывается на еду. Как бы не стошнило. Она такая миниатюрная, ладная. Её щёки наливаются румянцем, глаза благодарно сияют.

      – Спасибо, – улыбается она.

      – Пожалуйста, – отвечаю.

      Мне интересно услышать её историю, но торопить не стану. Сама расскажет, когда будет готова. Единственное, что хочу знать немедля, это её возраст, о чём и спрашиваю.

      – Мне двадцать лет, скоро двадцать один, – она задумчиво считает что-то, – какое сегодня число?

      – Двадцать шестое декабря, – отвечаю и зачем-то поясняю. – Новый год скоро.

      – Новый год, – шепчет она и закусывает губу.

      Думаю,