Радость моих серых дней. Екатерина Дибривская

из которых я уже упустила.

      На нетвёрдых ногах я тороплюсь в сторону выхода из вагона и жадно вдыхаю ночной воздух.

      – Напьются и выделываются, – шипит мне в след проводница.

      Я ухожу от поезда настолько быстро, насколько позволяют скованные от отсутствия движений ноги и помутнённый разум.

      Под ярким фонарём на пустой платформе у здания вокзала стоит огромный человек – просто гора мышц и мускулов. Настоящий богатырь. Мужчина дымит себе в бороду и стряхивает пепел на исполинские валенки. Зима, а снега нет. Мы уже на юге. Зачем ему валенки?

      Я подхожу к мужчине, чувствуя, что силы покидают меня. Смотрю в его лицо, безразличные жестокие глаза.

      – А ну стой! – слышу из окна поезда.

      Больше нет сил и возможности тянуть.

      – Меня зовут Севиндж, – хрипло говорю я мужчине.

      Или мне так кажется.

      Бородач непонимающе смотрит на меня, и я пробую ещё раз.

      – Меня зовут Севиндж, – его глаза округляются. Слышит! – Меня похитили.

      Больше я ничего не запоминаю, потому что действие наркотика, которым меня пичкали каждые два часа, снова начинается. Мне остаётся лишь надеяться, что этот огромный бородатый мужчина, который выглядит страшнее похитителей, не бросит в беде молодую девушку.

      Глава 2

      Он.

      Меня словно сам чёрт дёрнул из леса, словно манил своими сладкими речами: «Тихон, езжай на станцию!»

      Я затарился провизией, табаком, лекарствами по мелочи, купил водки, само собой, – скоро Новый год – и уже собирался уезжать, как электричку отменили.

      Придётся ждать самую раннюю – шесть часов на вокзале!

      Подошёл батумский поезд – чудаки, чего тащатся туда в декабре? Я выхожу на платформу и закуриваю.

      Бездумно глотаю дым, вдруг вижу щуплого паренька, что идёт в мою сторону, странно перебирая ногами.

      Смотрю в его затуманенный взгляд и понимаю – пьяный или обколотый. Сейчас спросит сигаретку и отчалит вместе с поездом. Если успеет – стоянка три минуты.

      Он подходит ко мне и шевелит губами. Совсем юнец. Совсем не в себе. Злится. Закатывает глаза. Голубые, почти прозрачные, на тонкой белоснежной коже лица.

      – Меня зовут Севиндж, – говорит, и я удивляюсь. Ни разу не слышал такого имени.

      Но вот он продолжает, и мне не до веселья:

      – Меня похитили.

      Ребёнок вырубается. Сколько ему – лет шестнадцать? За ним уже бежит кавказец лет тридцати.

      – Эй, брат, – кричит он и пытается поднять тело. – Ну напился, ну не вовремя.

      Он делает вид, что ничего страшного не произошло, но только парень ему такой же брат, как я – отец.

      – Погоди, мил человек, – останавливаю жестом я.

      – Что? – возмущается он. – Брат напился, а поезд сейчас уйдёт.

      – Чем докажешь, что брат?

      – Мамой тебе клянусь! – крестится тот, а сам пятится.

      Из здания вокзала выходит полицейский. Кавказец пускается бежать. Запрыгивает в свой вагон. Поезд уходит.

      – Что у тебя, Тихон? – лениво тянет сержант.

      – Отдыхай, –