Встала страна огромная. Павел Андреевич Кольцов

остановив коней и паля из карабинов прямо с седел. Но когда один из румынских сержантов по фамилии Якобеску заметил отступающий трусцой вглубь села десяток немцев, он, не спросившись у лейтенанта, самостоятельно скомандовал своему отделению, находящемуся на правом фланге, сабельную атаку в конном строю. Отлично вымуштрованные всадники регулярной королевской конницы почти синхронно выхватили из притороченных слева у седел стальных ножен клинки и молча, без всяких пугающих врагов криков, пустили коней с места вскачь следом за удаляющимися вдоль деревенской улочки серо-зелеными фигурами. Немцы за шумом боя не сразу услышали настигающий конский топот. А когда услышали – больше половины было уже порубано. Тяжелые блестящие клинки в руках опытных кадровых конников, уже попробовавшие год назад венгерской крови, глубоко рассекали беззащитные германские плечи, и слегка прикрытые навешанной амуницией спины.

      Уцелевшие немцы успели обернуться, кое-кто даже поднял свой карабин с патроном в стволе, но отбиться или убежать они не сумели. Румыны деловито и безжалостно порубали всех. Откуда-то с недалекого чердака по удовлетворенным легкой победой всадникам шквально, на всю ленту, зачастил пулемет. Двое румын, насквозь пробитые пулями, сверзились с седел на землю. Жалобно заржала упавшая на подломившиеся передние ноги каурая кобыла, скидывая своего пока еще невредимого наездника через голову. Сержант, оставив саблю висеть на темляке, потянул из-за спины автомат и, откинув металлический приклад, выпустил полмагазина в мелькающий через камышовую стреху смертью плюющийся огонек. Попасть он не попал, но пригнуться вражеского пулеметчика заставил, крикнув своим солдатам, отступать обратно под надежную защиту русских танков.

      Усидевшие под пулеметным огнем в седлах рошиоры, продолжая держать сабли в руках, дружно поворотили коней и, пригнувшись, помчались обратно. Из-за плетней и хат по ним начали бить из карабинов – еще один всадник, охнув, откинулся назад и уже неживой поволокся за своей лошадью, застряв сапогом в стремени. Якобеску, сунув мешающую саблю в ножны, а ППС оставив висеть на ремне на груди, поскакал замыкающим. Вылетевшая из-за ближайшей клуни граната на длинной деревянной ручке рванула чуть ли не под брюхом его коня. Жалобно заржавший конь, теряя сине-красные внутренности из развороченного живота, проскакал, все замедляя ход, еще несколько шагов и, подогнув обессиленные ноги, пал на пыльную землю, черно пятная ее бурно хлынувшей кровью.

      Сержант успел достать ступни из стремян и кувыркнулся в сторону, придерживая автомат. Перевернувшись на живот и уткнув магазин судаева в землю, он короткой очередью заставил укрыться выглядывающего из-за сарая поверх карабина немца. К нему подбежал спасшийся с убитой лошади солдат и упал рядом, таща из-за спины манлихер. Откуда-то сбоку медленно и не прицельно затарахтел немецкий автомат – пули выбили невысокие пылевые фонтанчики перед румынами, заставив пригнуться. Сзади, на пути отступления, вразнобой застучали