Встала страна огромная. Павел Андреевич Кольцов

самоотверженно игнорируя встречный зенитный огонь из пулеметов и 20-мм автоматических пушек, заход за заходом, закружились каруселью где-то в ближнем немецком тылу, громя бомбами, эрэсами и пушечно-пулеметными очередями гаубичные, пушечные и минометные батареи, находя их по вспышкам.

      Поддержанные с небес тридцатьчетверки, частично разогнали, частично втоптали слабо организованную оборону немцев в землю. Длинно строчили спаренные пулеметы; били поставленными «на удар» осколочно-фугасными гранатами башенные пушки; широкие лязгающие гусеницы безжалостно и неотвратимо подминали под себя и вражьих солдат, и пулеметные точки, и минометы с пушками и зазевавшимися расчетами; таранили и сминали вполне доступные для их тяжелых сварных корпусов бронетранспортеры, колесные броневики, автомашины и даже легкие танки. Румыны, наконец, оставили седла и, стараясь не отставать от защищающей их брони, вместе с десантниками бежали следом, ведя пусть и не очень прицельный, но отбивающий у противника желание сопротивляться огонь на ходу. Уцелевшие немцы, спасаясь, бросились перепуганными тараканами и по ходам сообщения и поверху назад и в стороны.

      Танк, идущий впереди машины Иванова, благополучно перемешав с землей расположившуюся в широком окопе минометную батарею вместе с частью не успевшего убежать расчета, выбравшись на бруствер, обращенный на запад, внезапно содрогнулся от взрыва на правом борту и, размотав гусеницу, разорванную отбитым опорным катком, поневоле повернулся в ту сторону. Иванов, приказав Гурину обходить поврежденный танк слева, моментально крутнул панорамный перископ вправо. Вот она! В трехстах метрах из неглубокой лощинки, обсаженной остатками обломанных войной деревьев, выглядывал приземистый серый корпус. Самоходка. Артштурм. Иванов совместил визир своего перископа с обнаруженной целью, нажал на кнопку прибора, поворачивающего башню в выбранном направлении, и одновременно крикнул через ТПУ:

      – Бронебойным. Плюс восемьдесят. В лощине. Самоходка. Триста. По готовности – короткая.

      Каждый из членов экипажа вычленил указание для себя. Заряжающий Голощапов правой рукой дернул за рукоятку затвора, левой подхватил выскочивший из казенника неиспользованный осколочно-фугасный выстрел, вставил его обратно в вертикальную нишу боеукладки, одним многократно отработанным движением вложил на его место бронебойный снаряд и доложил о готовности. Наводчик Минько, дождавшись грубого поворота башни в нужном направлении электроприводом, поймал в окуляр прицела серый невысокий лоб артштурма и, наведя двумя руками точнее, уже сам скомандовал мехводу Гурину:

      – Короткая.

      Гурин, чуть проехав за подбитого товарища, моментально остановил тяжелую машину, по инерции качнувшуюся на гусеничной подвеске вперед; Минько чуть подправил наводку и нажал педаль спуска. К его стыду – мимо. Огненный трассер вонзился в землю перед вражеской машиной, обдав ее невысоким фонтанчиком