Встала страна огромная. Павел Андреевич Кольцов

ответно козырнул десантник. – Ну как, с жизнью попрощаться успели?

      – Было дело, – кивнул Долгарев. – И не раз за сегодня. Спасибо, славяне, что выручили.

      – Всегда, пожалуйста. Но, если бы не ваши бойцы, товарищ капитан, мы бы просто расхренячили всю эту улепетывающую колонну из пушек и пулеметов, а оставшихся, размазали бы по земле гусеницами. Поневоле, не подозревая этого, вместе с вами.

      – Мои бойцы? С вами мои бойцы?

      – Сзади бегут (Зайцев махнул за спину большим пальцем). За пылью пока не видно. Младший лейтенант ими командует. Фамилию не запомнил. На вашу похожа. И бугай сержант с медалью «За отвагу» ему помогает.

      – Доротов?

      – Во, во. Доротов. Очень переживал, чтобы вас немцы не пристрелили, да и мы не зацепили. А что тут у вас вообще произошло? Точно мы не разобрали. Немцы друг в дружку стреляли, что ли?

      – Стреляли, – подтвердил комбат, повернувшись в сторону немцев. – Если бы не вон тот фашист (показал рукой на обер-фельдфебеля), нас бы просто перебили, как и приказывал их офицер. А тот ганс нас почему-то спас. Даже два раза. Отдам ему должное. Сам пристрелил и своего офицера и еще парочку солдат.

      – О, как! – удивился Зайцев. – И среди немчуры, получается, встречаются нормальные люди. Может, он коммунист?

      Красноармейцы-десантники сноровисто, как будто каждый день этим занимались, выстраивали пленных в два ряда, отводя подальше от брошенного оружия и амуниции; обыскивали карманы. Советские командиры подошли к заинтересовавшему их немцу.

      – Зи зин коммунист? – спросил Долгарев, довольно сносно по школе и артиллерийскому училищу знавший немецкий язык.

      – Найн. Нет, – ответил, слегка коверкая русский язык немец.

      – Рабочий? Арбайтен?

      – Нет, – опять покачал головой и, подтянувшись, руки по швам, представился: – Обер-фельдфебель Клоцше.

      – По-русски хорошо говорите?

      – Понимайт корошо. Говорьить пльохо.

      – Почему вы не дали нас расстрелять?

      – Чтобы панца не убифайт дойчланд зольдатн.

      – Ишь ты! – хмыкнул Зайцев. – Верно сообразил, хоть и фашист. Если бы вы пленных постреляли – мы бы никого из вас в живых не оставили. Это точно. Всех бы к такой-то матери порешили.

      – Йя нет ест фашист, – покачал головой Клоцше. – Йа нет НСДАП. Йя ест обер-фельдфебель.

      – Ладно, ладно. Как в плен попадаете, так, небось, ни одного фашиста среди вас и не сыщешь (Клоцше, не споря, пожал плечами.)

      – Ладно, лейтенант, – слегка осадил Зайцева Долгарев, – фашист – не фашист, но нас он действительно спас, чем бы при этом не руководствовался. И своих при этом, заметь, тоже действительно пострелял. Я ему, честно скажу, искренне благодарен. Если бы нас поубивали, а вы бы их потом за это в кровавый блин раскатали, нам бы на том свете легче, может, и было, но, думаю, не сильно.

      – И то так, – согласился Зайцев.

      – Кстати, теперь припоминаю, – продолжил Долгарев, –