Истинная поневоле. Марина Эльденберт

такое сильное, что именно это меня и спасает от необдуманных поступков. Осознание, что я собиралась сделать, выдергивает меня в реальность. Осознание и страх, что только что практически утратила контроль.

      В глазах Доминика гаснет тот же алчный огонь, который я успела ощутить на себе. Это сделал он? Заставил меня почувствовать себя ненасытной самкой, желающей спариваться. Венера говорила про голос альфы, а что насчет взгляда?

      Я облизываю пересохшие губы и сжимаю кулаки, чтобы не выдать дрожь, от которой до сих пор меня всю колотит. Мне нельзя волноваться. Малышу это не на пользу.

      – Не делай так больше, – приказываю я. Мой голос тоже дрожит, но это вполне можно списать на раздражение.

      – Как?

      – Как ты делаешь!

      – Я всего лишь спросил тебя про визит к доктору.

      – Ты разве не знаешь, что с моим здоровьем?

      – Это конфиденциальная информация, поэтому для начала я решил все уточнить у тебя.

      Желание никуда не исчезло, но я понемногу превращала его в здоровую злость.

      – Для начала? Это угроза?

      – Предусмотрительность. Так в чем дело?

      Я заглядываю в его лицо и понимаю, что Доминик не лжет. Не пытается вывести меня на чистую воду, чтобы призналась первой, не издевается. Иначе бы на вопрос про «знаешь» ответил иначе. Он действительно не чувствует, что я беременна.

      Вопрос – почему?

      Проще всего спросить у него, но я не готова признаваться Доминику сейчас.

      – Меня кое-что беспокоило, поэтому я делала УЗИ. Но с моим здоровьем все хорошо. Спасибо, что интересуешься.

      – Поужинаем вместе?

      А вот это неожиданно! Настолько неожиданно, что я зависаю второй раз за вечер.

      – Нет, – отрезаю я. – Чем меньше мы будем проводить время в обществе друг друга, тем лучше. Ты сам сказал, что мы друг другу не подходим. Друзей из нас тоже не получится.

      – Не получится, – соглашается Доминик. – Я не смогу дружить с тобой, Шарлин. Для этого я слишком тебя хочу.

      Его слова отражаются в груди болью. Потому что «хочу» не равно «люблю». Он хочет мной владеть и на самом деле не видит во мне равную. Наши отношения изначально были обречены на провал.

      – А я – нет, – отвечаю я, все-таки ныряя в промежуток между перилами и Домиником и сдерживаю себя, чтобы не начать перепрыгивать через ступеньки. Наоборот, поднимаюсь медленно и уже на верхней площадке оборачиваюсь, чтобы заметить закрывшуюся входную дверь. После чего спешу к себе.

      Далеко босиком Доминик не уйдет, наверняка отправился на пляж, поэтому у меня есть немного времени.

      Набираю Хантера и прошу:

      – Расскажи все, что знаешь про имани.

      – Всё – слишком расплывчатое понятие, – отвечает историк.

      Я подхожу к окну и замечаю пересекающего внутренний двор Доминика. Не оглядываясь, он толкает заднюю калитку и скрывается в темноте пляжа. Того самого, на котором я впервые увидела его в волчьей ипостаси.

      Замечаю, что свободной рукой вцепилась в край подоконника до побелевших