Истинная поневоле. Марина Эльденберт

тогда ничего мне не сказал?

      – Он не может быть ребенком Доминика. Это невозможно. Значит, ты ему… изменила? – Последнее Одри выдает с таким отвращением, будто я не альфе изменила, а лично ей на крыльцо нагадила.

      – Тебя это не касается, – повторяю я излюбленную фразу Экрота.

      – Я его будущая жена, поэтому меня касается все, что касается его.

      – А также все, кто касаются его?

      На щеках волчицы проступает гневный румянец, но она только вздергивает подбородок и возвращает себе неприступный вид.

      – Скоро касаться не будешь. Он тебя выгнал.

      Нужно просто не отвечать, но тогда эта самодовольная стерва решит, что может мне указывать.

      – Ошибаешься. – Я выбрасываю полотенце в корзину и поворачиваюсь к ней. – У нас сейчас сложный период в отношениях. Доминик привык, чтобы перед ним бегали на задних лапках, а я сама альфа. К тому же это его ребенок и он еще не в курсе.

      Глаза Одри широко раскрываются.

      – Но это же…

      – Невозможно? – хмыкаю я. – Я тоже так считала. Но, как видишь, бывают исключения.

      – Ты лжешь!

      – Зачем мне это? И разве можно обмануть вервольфа? У вас же звериное чутье.

      Удивительно только, почему Одри почувствовала мою беременность, а альфа нет.

      На лице волчицы сквозь недоверие и злость проступает растерянность.

      – Ты действительно беременна от Доминика?

      – Да.

      – И не сказала ему?

      – Нет. Хочешь рассказать за меня?

      По одному взгляду Одри видно, что не хочет. Потому что незапланированный ребенок может нарушить ее планы стать женой альфы. Она ничего не расскажет. Сохранит в тайне, а это именно то, что мне нужно. Пока я не разберусь во всем.

      – Пропусти.

      Как ни странно, она отступает в сторону. Неохотно, но на этот раз не пытается распускать свои лапы. Что удивительно.

      – Если это его ребенок, – бросает Одри мне в спину, – если он будет вервольфом, мы примем его в свою стаю. Можешь не волноваться на этот счет.

      От ее слов я едва не спотыкаюсь о порог. До этого я считала, что моя единственная проблема в том, что Доминик может мне не поверить. А даже если и поверит, я все равно буду матерью-одиночкой. И я почти смирилась с этим фактом. О том, что моего малыша попросту могут у меня забрать, я даже не подумала. При этой мысли все внутри меня восстает, мне хочется разорвать Одри на части. Любого разорвать на части, кто попробует забрать моего ребенка.

      Не позволю!

      Поэтому я оборачиваюсь и, глядя ей в глаза, напоминаю:

      – Пока что это не твоя стая, Одри.

      Спокойствие дается мне непросто, но я выхожу за дверь, расправив плечи, сохранив достоинство и оставив последнее слово за собой.

      Я возвращаюсь той же дорогой, только сворачиваю не к лифтам, а снова в приемную Доминика. Мне нужно узнать, почему Одри почувствовала перемены во мне, а главный волк нет. И единственная, кто может дать мне ответ, – Венера.

      Я нахожу девушку за ее рабочим столом и, игнорируя Оуэна, говорю:

      – Знаю,