Темная волна. Лучшее. Максим Кабир

тебе привет. Ты зачем, дурилка, шевелюру отпустил?

      Олег неосознанно провёл рукой по волосам: в юности он брился под машинку.

      Жека усмехнулся.

      – Ну заходи, заходи. Вэлком. Сумку не забудь.

      Коридор вывел в круглый гостиничный холл. Стойка регистрации без портье выглядела сиротливо. Дремали, смежив пластиковые веки, торговые киоски. От пола до потолка клокотала восточная страсть: пёстрые камни, яркий орнамент ковров, резная мебель, много пальм, тканей и броских мелочей. Не хватало разве что фонтана.

      В вестибюле звучали только шаги двух друзей. Полированные полы отражали не хуже зеркал.

      – «Тысяча и одна ночь» ещё не открылась? – спросил Олег.

      – А? Ты про отель? Пока нет. Хотя кое-кто живёт. – Жека сделал невнятный жест рукой. – В общем, не удивляйся.

      – Тестовый режим?

      – Типа того.

      В простенках стояли цветочные горшки с экзотической растительностью. Часы над стойкой врали почти на час.

      Олег и Жека устроились на диване в зоне отдыха. Олег погладил резную спинку, положил на колени декоративную подушку-валик, будто кота, который поможет обвыкнуться в новом месте. Жека пододвинул к краю стола мозаичную пепельницу, положил рядом пачку сигарет и закурил.

      – Помнишь, как по детству бычки собирали?

      – А то, – улыбнулся Олег. – Потрошили и самокрутки делали.

      – Или так добивали. Вы со Стасом даже проблевались однажды.

      – Было.

      Жека выпустил изо рта серию колечек, откинулся на спинку и взял с места в карьер:

      – Рассказывай, братка. Как живёшь, чем дышишь? Семья? Дети?

      – Пока не обременился.

      – Встречаешься с кем?

      – Есть такое дело.

      Олег решил, что позже расскажет об Оле (о Редиске, чтобы долго не объяснять). Как случайно, после стольких лет, встретил её в минской подземке, пригласил в кафе, чтобы вспомнить, прочувствовать то звонкое время, которое считал лучшим в жизни. Как всё следующее утро лежал и думал о ней, а потом вскочил, чтобы разыскать в «ВКонтакте» или «Фейсбуке», где угодно, и нашёл, и… Он расскажет, когда соберётся вся банда-каре, – если придётся к слову, и без всяких розовато-приторных подробностей.

      – Ну а ты?

      – А что я! – хлопнул по коленям Жека. Маленький, щупленький, в сером костюме (Олег помнил Жеку исключительно в водолазках и спортивных кофтах), как-то высохший лицом и телом, но узнаваемо бойкий, прежний. – А я лучше всех! Сегодня одна, завтра другая, и все довольны. Коллеги мы с тобой, брат!

      Олег не стал спорить, что «сегодня одна, завтра другая» вовсе не про него.

      – Хотя, если подумать… – Жека вздохнул, скорее мечтательно, чем с грустью. – Конечно, семьи хочется. Малышню… Как у Стаса. Только пацанов, чтобы в танчики, пестики, на костёр поссать… Сорокет скоро, сворачивать надо лавочку.

      – У Стаса девчонки?

      – Ну. Две. Ты не слышал?

      – Кажется, слышал. – Олег не был уверен; странное дело: то, что у Стаса две дочки, не стало для него