Темная волна. Лучшее. Максим Кабир

губы… и никуда не делась её лёгкость, её неисчерпаемая юность. Он встретил Олю спустя десять лет и не смог отпустить. А ведь раньше они с ней даже не целовались…

      – Ты шутишь? – спросила Оля без надежды на положительный ответ. – Его, наверное, давно снесли.

      – Не снесли. А выкупили и достроили. Я погуглил.

      – «Оверлук»? Тот самый?

      – Ага.

      Оля села, зажгла бра и подтянула острые коленки к груди, разглядывая напедикюренные пальчики.

      – Рассказывай, – сказала она. Словно ждала сказку на ночь. Тёмную историю.

      – На «мыло» письмо пришло. – Он сел рядом с ней и тоже обхватил колени руками. Оля толкнула его плечом. – От кого-то из парней.

      – Жека?

      Олег обрадовался, что она вспомнила первым Жеку, а не Стаса. Конечно, у Оли со Стасом было не очень серьёзно, не так, как хотел Стас, до самого главного не дошло, но всё-таки… Олег был уверен, что Оля любила Стаса – тогда…

      – Не знаю. Может и он. Письмо не подписано. А название ящика… сейчас….

      Он взял с тумбочки телефон, открыл письмо и показал. [email protected].

      Оля прочитала, а затем перечитала. Олег следил за её лицом.

      – Хм. А если это шутка?

      – Тогда посмеюсь и возьму такси до вокзала.

      – Ты на письмо отвечал?

      – Само собой.

      – И что?

      – Тишина.

      – Но всё равно поедешь?

      Олег кивнул.

      – Я с тобой.

      – Нет, – вырвалось у него.

      – Почему?

      – Потому…

      – Хорошо, – помогла ему Оля, – хорошо.

      Понятливая. Тёплая. Желанная. Осязаемый призрак прошлого.

      Её рука зашарила по внутренней стороне его бедра.

      – Хочешь, я ручкой?

      Он закрыл глаза и утвердительно промычал.

* * *

      Почему он не хотел, чтобы она ехала с ним?

      Из-за Стаса?

      Или потому что один из его друзей умер тринадцать лет назад?

      Умер и возвратился.

      Это практически не имело значения, потому что ничего не изменилось. Потому что они были вместе. Молодые и настоящие. Почти всесильные в своей дружбе, почти дикие в её обнажающихся трещинах.

      Они были лучшими друзьями. Которые раз и навсегда. Которые с самого начала. Которые уже никто – огрызки людей, – когда всё кончается. Но, естественно, не понимали этого тогда. Не каждое из условий.

      Они просто жили.

      Даже после того, как один из них ушёл и вернулся.

* * *

      В поезде до Бреста Олег перечитал письмо с ящика [email protected]:

      «Приезжай. Соберётся всё каре. Встретимся в вестибюле Оверлука».

      И никакой даты и времени. Просто приезжай.

      Каре. Так они называли свою банду. Четыре одинаковые карты. Четыре друга.

      Он попытался вспомнить строки стихотворения Бродского, которые когда-то привязал к потерянной дружбе, к навалившемуся одиночеству, но не смог правильно выстроить слова. Пришлось лезть в телефон:

      Да. Лучше поклоняться данности

      с убогими её мерилами,

      которые