Темная волна. Лучшее. Максим Кабир

старшего, чтобы стёр из памяти измену Верочки? Которую простил, выдавил кровью и гноем… но не до конца.

      Кстати, умеют ли нусы стирать воспоминания?

      – Чушь всё это, – сказал старший, и Глеб впервые почувствовал, что кто-то рядом, в его мыслях. Это было похоже на неприкрытую дверь в ванной.

      Глеб понял, что майор безбожно пьян. Глаза провалились в глазницы, лицо будто онемело. Самое время для расспросов.

      Только в голову ничего не лезло. Какая-то теория, общее и неважное.

      – Как работает мыслеформа?

      – Как стрела, раз – и всё, – отмахнулся интонацией старший, но по своему обыкновению продолжил: – Знаешь, что такое аффирмация? Установка, фраза… Например: «У меня всё хорошо» или «Чтоб ты сдох». Повторяй многократно, и будет тебе счастье. Ну, или несчастье другому. Рано или поздно. У сканеров, – старший говорил о нусах так, будто сам им не был, – аффирмация срабатывает почти мгновенно, временные рамки ужимаются, курок спускается: «рано или поздно» превращается в «сейчас». Фатальный сдвиг.

      – Быстрое проклятие, – пробормотал Глеб. – Выходит, надо только подумать?

      – Не только. Надо, чтобы тебя услышали. Подключиться к реципиенту, взломать защиту и проорать ему это прямо в мозг.

* * *

      Старший лежал в наполненной до краёв ванне. Из воды торчали фермы колен, аккуратные ноздри и синеватые губы. Вода была холодной. Глеб поёжился, глядя на майора.

      – Вода, – сказал старший, минуту назад позвавший Глеба, – совсем забыл о воде.

      Младший ждал.

      – Вода, которая помнит. Чем больше воды, тем лучше. Для телекинетиков – это как бесплатный Интернет. Знаешь такое местечко?

      – Мы ведь были на Эльбе. Паром, старые порты.

      – Да, да, – шевельнулись над водой губы старшего, – но там много шумов, вода слишком низко… Нет экскурсий на подводной лодке?

      Глеб подумал. Заглянул в воспоминания трёхгодичной давности, когда одноклассница Верочки позвала подругу к себе, в Гамбург, и тут же увидел то, что искал майор.

      – Эльб-туннель, – сказал Глеб.

      – А поподробней?

      – Старый туннель под Эльбой, почти полкилометра под рекой. Построили больше века назад, когда перестали справляться паромы.

      Старший сел в ванне. Высокий, даже в таком положении. По мраморным мышцам медленно ползли капли.

      – Далеко от нас?

      – Станций пятнадцать. С пересадкой.

      – Погнали.

* * *

      Каждое новое утро он говорил себе: завтра. Ещё один день – и уеду.

      Но не уезжал – слушал тяжёлое шевеление Эльбы над головой. Часами бродил по туннелю и внимал отпечатавшемуся в воде прошлому. Самые яркие и крикливые воспоминания передавались от молекулы к молекуле, всегда оставаясь на одном месте. Над туннелем.

      Человек в капюшоне чувствовал копошение образов, шёпот мёртвых голосов. Прошлое, как ржавчина, покрывало железобетонные плиты, которыми сорок лет назад укрепили свод.

      Видел, как организмы строителей пожирает кессонная болезнь – чтобы