Последний властитель Крыма (сборник). Игорь Воеводин

совесть – ефрейтор из рексов был для него грознее, чем начальник политотдела полковник Култышкин, парившийся здесь с женой по субботам.

      – Смотри, глаз твой в щели какой замечу – выйду и выбью, понял? – Ефрейтор проинструктировал банщика четко и недвусмысленно, ибо сам по салабонке изучал все щели этой баньки, из которых так хорошо просматривались распаренные телеса полковницы, а иногда, когда папаша парился с дружками в автобатовской бане, и дивная фигурка их дочки. – Понял, ты?

      – Так точно, товарищ ефрейтор! – Салабон прижал чумазую ладонь к ушанке. – Понял!

      – И вообще, секи, зёма, ладно? Если чужой кто завалится, стукнешь – два раза, два раза, раз, ладно?

      – Ладно, ладно, товарищ ефрейтор! – Польщенный мирным тоном и словом «зёма», салабон расслабился. – Ладно!

      …Слабый свет ночника в комнате отдыха бросал тени на дощатые, с сучком стены бани. Пахло медом и травами, чуть потрескивали камни в парилке за стенкой да капала, капала и капала вода в алюминиевую шайку из неплотно прикрученного крана.

      Ефрейтор и Валька лежали на широких полатях, на простынке поверх медвежьей шкуры и матрацев. Истомленные паром и любовью, тела сладко ныли, и сознание уплывало, тихо и безмятежно, в этой теплоте и дреме.

      – Ты что-нибудь решил? – Валька села и налила себе чаю. Пить после бани хочется, пить и пить, и нельзя напиться – столько влаги ушло в дощатый пол парной, натекло, накапало, растворилось, высохло, истаяло во влажном воздухе русской бани – все, что не нужно, что отработано, что камнем лежит на душе, капля за каплей вытекло на пол.

      – Что я могу решить? – Серебряков тоже сел. Зачерпнув ложку меда, он налил в кружку духмяный настой таежных трав. Женьшень, китайский лимонник, шиповник – чего только не было в этом чае, Валька готовила его всегда сама, с детства привыкнув собирать коренья и травы с бабкой. – Слушай, а зелье это твое не приворотное? – поднял на Вальку глаза ефрейтор. – Нет?

      – Не бойся. Приворотным я тебя давно опоила…

      Серебряков поперхнулся.

      Валька смотрела ему прямо в глаза.

      – Так ты решил?

      – Сказал ведь тебе раз: хочешь – поехали со мной. Здесь не останусь.

      – Ну, а если я тебе третий вариант предложу?

      – Это какой же?

      – А такой.

      – Ну, какой, какой?!

      – Хочешь хозяином быть?

      – Ты, Валька, не угорела часом? Каким хозяином?

      – Таким. Самому себе хозяином. Ну… и мне.

      – Валька, говори прямо, чего задумала.

      – Ты слыхал, что в шхерах есть база секретная, немецкая?

      – Ну, болтали чего-то… Мол, немцы там свои подлодки во время войны держали.

      – Так и есть. Там склады законсервированные – еда, форма ихняя, оружие. И два катера торпедных, скоростных – целехонькие.

      – Ты не шутишь?

      – Не шучу. И еще кой-чего.

      – Чего?

      Валька долго смотрела на него, как бы раздумывая, можно ли доверить этому человеку все, что знала? И решилась.

      – Камни. Много камней.

      Потрясенный ефрейтор долго молчал.