Последний властитель Крыма (сборник). Игорь Воеводин

масле стоят. Метров тридцать длиной, на восемь человек. Аппаратура вся цела.

      – Рации?

      – Я, Вася, не радист. Но что-то похожее видела… С мамочкой, Васенька, по рации разговаривать будешь?

      – Дура. Ты катером управляла?

      – Нет.

      – И я – нет.

      – Ну, Нефедов сумеет. Что самолетом, что катером – авось не потонем.

      – Валька, а документы?

      – Что – документы? Ты ж не беглый, военный билет с печатью, что отслужил, в кармане. Да и потом, коли надо – в Алмазе за бабки какой угодно документ тебе выправят… Кому тебе его предъявлять?

      Они долго молчали. Потрескивали и вспыхивали дрова, и все капала, все капала и капала, капала и капала в алюминиевый тазик вода из неплотно прикрученного крана.

      Салабон у печки снаружи подбросил дровишек. Вокруг было тихо. Он вздохнул и, утерев сопли грязной рукой, продолжил скулить-напевать какую-то песню. Он пел по-башкирски, с детства запомнив слова и мотив, и на душе у него становилось чуть теплее.

      Может быть, оттого, что дрова разгорелись веселее.

      18 градусов по Цельсию

      Рев двигателей заходящего на посадку самолета вывел Надю из оцепенения. Весь день с самого тусклого рассвета и до сумерек, что грозились опуститься вот-вот, она пребывала в тесной, непонятной тоске, и тревога, как маленькая черная гадюка, все сосала и сосала ей грудь.

      Газовые горелки двух кухонных конфорок мерцали, как всегда, синим пламенем ада, и гудели, гудели, гудели.

      Она бросилась к окну.

      Маленький ЯК-40, чуть не чиркая по крышам города, заходил на посадку. Надя без сил опустилась на табурет.

      – Где ты, милый? – прошептала она, глядя в серое марево за перекрестьем рам. – Где?

      Она знала, что Нефедов сегодня занят на аэродроме и будет только вечером, и не могла найти себе места, и маялась в квартире, и вздрагивала от каждого шороха.

      Телефонный звонок наполнил прихожую. Надя сорвала трубку.

      – Это ты? Ты? – задыхаясь, спросила она. Трубка фыркнула.

      – Это я, Надюха, Инна, ты чё, не узнала? – услышала она в ответ. Надя перевела дыхание.

      – Да, слушаю тебя…

      – Надюх, выходи, поболтаем, а?

      Надя колебалась. Но Нефедову прийти было еще рано, а ждать в четырех стенах стало невтерпеж.

      – Я сейчас, – быстро сказала она и кинула трубку.

      Инна торжествующе посмотрела на пацанов у ее ларька и тоже положила трубку.

      – Ладно, вижу, справляешься, – процедил Гиря. – Зайду вечерком.

      На углу мелькнула блеклая розовая курточка Нади.

      Заметив группу ребят, она инстинктивно сбавила шаг, но потом, тряхнув головой, пошла как всегда – стремительно.

      – Ну что, шиза, давно не виделись? – приветствовал ее Гиря, когда она подошла к прилавку. – Побазарим?

      – Что вам угодно, сударь? Я впервые вас вижу, – ответила она, пытаясь протиснуться к прилавку.

      – Да ну! – удивился Гиря. – Может, ты мне и не давала?

      – Я не понимаю вас, милостивый государь… Позвольте мне пройти, меня ждет фрейлина Инна…

      Дружный хохот был ей ответом.

      Инна за