Портрет в черепаховой раме. Книга 1. Покинутая дама. Эдуард Филатьев

вылечил, дорогой наш Иван Самойлович? – спросил Бецкой.

      – Raspberry, – хмуро ответил Роджерсон и добавил. – Малиной.

      – Малина – лучшее средство от простуды! – заверила всех Марья Саввишна. – Нужно гордиться, радоваться, что оно у нас есть, а не хмуриться понапрасну!

      – От хмурости есть средство великолепное! – сказала Екатерина. – Дай-ка его князю Владимиру, Марья!

      Перекусихина бросилась к шкафу у стены, достала саблю и передала Голицыну.

      Екатерина повернулась к лейб-медику и торжественно произнесла:

      – Хотя я по-прежнему не очень верю твоей, Иван Самойлович, медицинской науке, но за успешное излечение нашего флигель-адъютанта полковника Александра Ланского тебе вручается награда!

      Князь Голицын подошёл к Роджерсону и, протянув ему саблю, сказал:

      – Сабля – древнейшее оружие человечества, защищавшее людей в течение тысячелетий! С его помощью было отринуто несчётное число врагов и недругов. Прими сие драгоценное оружие, наш дорогой и всеми нами уважаемый Иван Самойлович, и носи его себе и нам на здоровье!

      Лейб-медик взял саблю и стал внимательно её осматривать и ощупывать.

      – Поздравляю, Джон! – сказал Ланской.

      – Какая замечательная сабля! – воскликнула Марья Перекусихина. – Как она возвышает тебя, Иван Самойлович!

      – Присоединяюсь к этим искренним поздравлениям! – произнёс Бецкой.

      – Любезный Джон Самуэль или, как мы тебя называем, Иван Самойлович Роджерсон, ты вырвал из грозных лап безжалостной хворобы нашего дорогого флигель-адъютанта и полковника Александра Дмитриевича Ланского! И эта сабля – достойная награда за твой героический подвиг! – завершил процесс вручения Голицын.

      Лейб-медик растерянно улыбнулся.

      – Вот и улыбка появилась! – обрадовалась Екатерина.

      – Но я же, – сказал Роджерсон, замолк, но потом продолжил. – В армии не служил, не служу и, видимо, служить не буду. Зачем мне это оружие?

      – Чтобы с его помощью кровь у пациентов пускать! – весело ответила Екатерина.

      – Пускать кровь саблей есть дело, – лейб-медик задумался и сказал, – very angry. Чересчур злое!

      Императрица улыбнулась и ответила:

      – Аристотель, подавая милостыню некоему злому человеку, сказал: «Не ему даю, но человечеству». Вот и ты, Джон, считай, что получил подарок для всего народа своего шотландского.

      – А с долгами моими кто расплачиваться будет? – печально произнёс Роджерсон. – Тоже мой народ?

      – Это верно! – сказал Голицын. – Долг, как известно, платежом красен!

      – Опять проиграл? – спросила государыня.

      – Опять, Ваше Величество! – вздохнул лейб-медик. – Три раза пытался отыграться, но проиграл ещё больше.

      – Не отчаивайся в неудаче, Джон, ибо каждый человек подвержен несчастью и бедам! – сказала Екатерина. – Скульптор Фальконе три раза голову Петра лепил, но ни одна из вылепленных голов нас не устроила. А его ученица слепила один раз, и все были в восторге. У тебя, Джон, ученицы есть?

      – Нет, – ответил Роджерсон.

      – Зато