Портрет в черепаховой раме. Книга 1. Покинутая дама. Эдуард Филатьев

что так мрачно? – спросил Бецкой.

      – Нет счастья в жизни, – ответил медик. – Так в России говорят?

      – О счастье говорить не буду – о нём разговор особый. Но государыня наша советует каждому быть весёлым, поскольку только это помогает нам всё превозмочь и преодолеть.

      – И что тебе помогает не хмуриться?

      – Сейчас вот это! – ответил Бецкой и показал Роджерсону измалёванную красками доску.

      – Что это? – спросил лейб-медик.

      – Икона. Из Архангельска привезли.

      Роджерсон взял доску, повертел её и с удивлением произнёс:

      – А что тут изображено?

      – Святой лик. Или лики.

      – Где? – поинтересовался лейб-медик. – Разглядеть не могу!

      – Для того и несу государыне. Чтобы разобралась.

      – В чём должна разобраться государыня? – спросила появившаяся из-за угла Мария Перекусихина, шедшая вместе с князем Владимиром Голицыным.

      – Икону древнюю ей несу! – ответил Бецкой и показал. – Архангельская.

      – Можно взглянуть?

      – Пожалуйста! Полюбуйтесь! – и Бецкой протянул князю доску.

      Князь внимательно посмотрел на неё и сказал, возвращая:

      – Поразительно интересно!

      Дошли до покоев императрицы. Перекусихина приоткрыла дверь и спросила:

      – Икона из Архангельска не помешает?

      Сидевшая за пяльцами и вышивавшая Екатерина подняла голову:

      – Кому в России может помешать икона?

      Перекусихина обернулась к Бецкому:

      – Неси, Иван, свою древность!

      Бецкой, Роджерсон и князь Голицын, вошли. Бецкой с поклоном выпалил:

      – Желаю здравствовать, государыня!

      Князь провозгласил с достоинством:

      – Добрый день, Ваше Величество!

      – Greetings, Your Majesty! – произнёс по-английски Роджерсон и, склонив голову, добавил по-французски. – Bonjour, Votre Majeste!

      – Здравствуйте, здравствуйте, господа хорошие! – откликнулась императрица. – А ответь-ка мне по-русски, дорогой наш лекарь Иван Самойлович, как заболевший себя чувствует?

      – Об этом не лекаря надо спрашивать, а пиита Сумарокова! – ответил Бецкой.

      – Что же он сказал такого особенного? – спросила Екатерина.

      – Вот! – воскликнул Бецкой, доставая из кармана книжицу. – Вчера приобрёл. Стишки изумительно колкие!

      – Ну-ка, ну-ка! – оживилась государыня. – Познакомь!

      Бецкой раскрыл отмеченную закладкой страницу и прочёл:

      – Всего на свете боле

      Страшитесь докторов.

      Ланцеты все в их воле,

      Хоть нет и топоров.

          Не можно смертных рода

          От лавок их оттерть,

          На их торговлю мода,

          В их лавках – жизнь и смерть.

      Лишь только жизни вечной

      они не продают…

      Князь Голицын завершил, продекламировав на память:

      – А жизни скоротечной

      купи хотя сто пуд!

      – Здорово! – сказала Екатерина.

      А Голицын добавил:

      – Моя супруга тоже такую книжицу приобрела!

      – Что скажешь,