505. Алёшка Емельянов

будет ритм звучать,

      меняясь в май, июнь.

      А небо вновь молчать,

      смотря очами лун…

      Ветреность

      И в ветре нет покоя

      огню, тиши, воде.

      Он кружит листья роем,

      слепя взор слепоте.

      И нет покоя миру,

      тряпицам, косам, льну.

      Он множит в кронах дыры,

      грозит он бурей дну.

      Его смиряют ночи

      и солнца яркий лик,

      лишая буйства, мощи,

      сглуша?я зверий рык.

      Они его покоят

      улыбкой тихих лиц,

      меняя дикость воя

      на лёгкий, талый бриз.

      Вечер

      В копилку поля солнце пало,

      в бутыль вулкана прям на дно,

      и темь закатная настала,

      объяла мир давно родной.

      И всё притихло, и замкнулись

      ворота, окна, ширь очей;

      грудей корсеты распахнулись

      при завороте всех ключей.

      Моторы смолкли, телетрубки,

      и рупор ртов, и шум колёс.

      И заискрилось сердце грубки.

      Хозяйку встретил только пёс.

      И печь зардела со свечою

      в великий такт огня, дрожа.

      И пылью старою мучною

      заполнен угол. Худь ковша.

      И лес вдали и травы мокнут,

      дождя встречая тихий плач.

      И старый голос девы молкнет.

      И на стене дырявый плащ.

      Наутро тени разбегутся

      по лужам, к делу поспешив.

      Монета вынырнет. И блюдце

      молочный сок наполнит вширь.

      И снова жизнь пойдёт привычно:

      от дома к лугу, с луга в дом.

      Тоска лишь эхом бьётся зычно,

      и в горле всё тяжёлей ком.

      Преодоление

      По гати топчем путь,

      и след ведём вперёд,

      познать чтоб мира суть,

      продлить познанье, род;

      чтоб выйти из болот,

      и моря бриз вдохнуть,

      икрой насытить рот,

      на выси гор взглянуть.

      Мы торим тропы вдаль,

      минуя топь и штиль,

      рогоз, осоки сталь,

      густой трясины гниль.

      Вперёд бредём к лучам

      из этих затхлых мест,

      где птицы не звучат,

      где селится лишь бес.

      Вперёд! И пусть сапог

      останется в грязи,

      обоз, обломки ног

      в раскате злой грозы.

      Мы верим, что вдали

      цветов, дел ассорти.

      И оттого в мели

      отрадней нам идти.

      Обновление

      Роняя в снег чёрные вены,

      стволы, да и кроны молчат.

      Несёт с собой март перемены

      и перья хрипого грача.

      Растит и живых, и умелых,

      всех чалых морозом рубя,

      их топит в проталинных мелях,

      о власти пришедшей трубя.

      И снова дома станут не?жны,

      умыты дождём, ветерком.

      И лужа утопит ком снежный

      в себе, в междучасьи тайком.

      Всё крошится, капает, тонет.

      Всё лишнее сбросит весна,

      и