Инквизитор. Башмаки на флагах. Том третий. Графиня фон Мален. Борис Конофальский

Гюнтер, принес таз с водой и полотенце, чтобы господин мог хоть руки помыть. А тот с раздражением и спрашивает:

      – Где мой оруженосец? Кто снимет с меня доспех?

      – Сейчас я его отыщу, – пообещал Гюнтер и быстро вышел.

      А Волков взял мыло, принялся мыть в тазу руки, умываться, а сам спрашивал у девушки:

      – Значит, она раньше знала о каждом моем шаге, а теперь знать не будет? И почему же ты так думаешь?

      Агнес могла бы открыть ларец, что стоял у кровати, и показать свой трофей, но зачем кавалеру знать о том, что у нее теперь тоже есть стекло? Нет, ему о том знать не надобно.

      – Я не думаю, я знаю, – твердо отвечала Агнес. – А еще я знаю, что Железнорукого сейчас тут нет, уехал он своего сына искать.

      Волков даже умываться перестал. Уставился на нее молча, просто смотрел, и Агнес продолжала:

      – Уехал он, вам говорю. А без него людишки его не опаснее баранов.

      Волков и теперь молчал.

      – Времени не теряйте, – дальше сказала она. – Берите своих людей и идите на тот берег. Там…

      – Дура! – заорал господин, прерывая ее. – Молчи! Что ты себе напридумывала куриными своими мозгами? «Берите своих людей…» Они тебе что, хворост? Уже лучше полковника знаешь, что нужно делать, советы свои бабьи даешь! «Берите людей…» – Он немного успокоился. – Как мне их взять, они на ногах еле от усталости стоят, они сегодня потеряли многих своих товарищей. Они озлоблены. И злятся на меня, потому как злиться больше им не на кого.

      Он стал вытирать лицо и руки, думая, что разговор закончен, но девушка так не считала, мало того, она принялась говорить без почтения, словно с равным, говорить, выговаривая каждое слово, как сквозь зубы:

      – Коли послушаете меня, так вернетесь в Ланн с серебром и со славою. Нет сейчас при мужиках их господина. Уехал он сына своего искать, которого я у него забрала и спрятала. Я-то в стекле видела, что рыщет он по полям в поисках. А завтра, может, он уже и вернется. И пока его нет, идите на людей его, побегут они, побегут, так как без него и его ведьмы никчемны.

      Волков уже не злился, для злости силы нужны, а у него их уже не осталось. Трижды за день ему приходилось вставать к своим людям в первый ряд, чтобы их не смяли, да и все другое время он был впереди. Это чудо великое, что опять не получил ни одной царапины.

      – Глупая ты, как мне людей своих взять и пойти без спроса, если в лагере есть генерал? Я здесь не главный. Он мне не позволит начать атаку, даже если я уговорю своих людей и они пойдут за мной.

      – Уж то я не знаю. Идите к генералу, скажите ему…

      – Что сказать? – перебил ее кавалер. – Сказать, что мне одна моя родственница сообщила, что похитила сына Эйнца фон Эрлихенгена и что отец его теперь ищет, это она в колдовском шаре видела, и теперь говорит, чтобы мы второй раз за сегодняшний день шли на тот берег, пока Железнорукий к своим мужикам не вернулся?

      Агнес посмотрела на него зло.

      – Да уж сами придумайте, что сказать своему генералу.

      Волков молчал, он хотел есть, ему сейчас не до всей этой